(no subject)
Nov. 16th, 2020 10:49 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaМохар, улыбающийся мальчик с Берега Слоновой Кости, принёс нам сегодня те самые яйца куриц, которые я в его произношении не могла разобрать.
Коробка из 12-ти яиц, и ещё два сверху на коробку водрузил. Поставил у двери и убежал. Я услышала Танин лай, открыла дверь и обнаружила, что эти два дополнительных яйца ещё тёплые.
У нас лёгкий мистраль, несерьёзный, но всё же – «пронзительный ветер - предвестник зимы, дует в двери капеллы святого Фомы…»
Тане на бегу аж уши раздувало. И видимо, запахи все усилились, нос у неё просто сам по себе зарывался в сухие листья, оторваться не мог. И как водится, было не увести её от тракторят и хозяйственных построек, ¬– сарайчиков со всяким оборудованием.
Ньюфиха Катя в детстве очень тракторов боялась. Мы с ней восьмимесячной две недели прожили в деревне в Центральном массиве, где на дороге была тракторная стоянка – так Катя прямо к земле прижималась, когда мимо надо было идти. Впрочем, потом совершенно неожиданно она бояться перестала, а наоборот помчалась в поле за трактором, еле её отозвала.
Платановые листья с цоканьем вприпрыжку носились по дорожкам. То навстречу нам, то от нас убегали.
Помимо прочей работы, я включилась в массовый обзвон студентов – кураторам курсов пришло в голову, что неплохо бы убедиться, что всё у ребят в порядке, что они учатся на карантине, а не ваньку валяют, и ежели кто в бедственном положении, попытаться как-то помочь.
Взялись мы вмногером – 3000 студентов – не жук начхал. Я сегодня среди прочих дел четверым позвонила. Все оказались благополучными. Серьёзная девчонка в больших очках уехала к родителям в Бретань и процветает. А мальчишка с непроизносимой бретонской фамилией с двумя апострофами (после первой буквы и перед последней), тоже серьёзный, эдакий хороший ученик, отправился к подружке в Тулузу. Мальчишка с северо-африканской фамилией, живущий с родителями в парижском пригороде, сказал, что занятия вживую ему милей, но, в общем, всё ничего, а когда для командного проекта по электронике, приборы понадобились, они денёк в школе поработали – пускают, если небольшой группой. Самый славный – чёрный мальчишка с огромной улыбкой. Уехал к родителям в Ниццу – сказал, что два достоинства у карантина – вот к родителям поехал, и ещё ¬– не приходится в 5 утра вставать, чтоб успевать к восьми на занятия. Перед самым карантином у него бедствие случилось – компьютер он свой залил. Надо сказать, постоянная у студентов история – ещё и заливают чёрте чем, липкой кока-колой, к примеру. Теперь вот надо покупать, ждёт black Friday через десять дней, а лекции слушает либо на компе сестры, если ей не нужен, либо на телефоне. Говорит, что комп должен сам купить, и что за учёбу сам платит. Я спросила, как он справляется. Сказал, что в первые два года, когда учился в двухгодичном техническом колледже, всю стипендию, положенную ему как сыну малозарабатывающих родителей, откладывал. Ну, и летом работает. Учится он средне, и, кстати, скорей всего потому и у нас, а не в бесплатной инженерной школе, – чтоб тяжкого конкурса не проходить. Весёлый такой оптимист, завалил мой экзамен, но кое-как выплывет за счёт приличной оценки за семинары, где определённо не то чтоб прямое списыванье имело место, но уж групповые решения домашек точно.
Когда мы с Таней с вечерней прогулки вернулись (Бегемот и не гулял – целый день защиты проектов у него шли), заглянул Франсуа – принёс бутылку собственного виноградного сока из мускатного винограда. Хвастливо так сказал: «ну что, ничего жизнь в деревне-то?» И я честно ответила – кайф, эта деревенская жизнь.
Вот ведь – как известно, живёшь – до всего доживёшь. В толстостенном доме под деревянным потолком – тёмные доски, да балки поперечные. Ну как могло когда-то в голову прийти, что в провансальской деревне мне будет ощущаться дома, у себя…
У Лосева в Меандре – про то, что не мог он себе представить, что дом будет – не Невский, где он остановил такси, везущее в аэропорт – и навсегда, вытащил простуженных детей, чтоб поглядели и запомнили – а дом будет в лесу в Америке, и олени приходят под окна…
Слои жизни, и мы где-то там в серединке запрятаны. С тёмным ленинградским зимним утром, с запахом брезентовой палатки и лапника… С тем, с другим, с третьим – малюсенькое я – колобок – от бабушки, от дедушки, ну, уж и от лисы тоже!
Коробка из 12-ти яиц, и ещё два сверху на коробку водрузил. Поставил у двери и убежал. Я услышала Танин лай, открыла дверь и обнаружила, что эти два дополнительных яйца ещё тёплые.
У нас лёгкий мистраль, несерьёзный, но всё же – «пронзительный ветер - предвестник зимы, дует в двери капеллы святого Фомы…»
Тане на бегу аж уши раздувало. И видимо, запахи все усилились, нос у неё просто сам по себе зарывался в сухие листья, оторваться не мог. И как водится, было не увести её от тракторят и хозяйственных построек, ¬– сарайчиков со всяким оборудованием.
Ньюфиха Катя в детстве очень тракторов боялась. Мы с ней восьмимесячной две недели прожили в деревне в Центральном массиве, где на дороге была тракторная стоянка – так Катя прямо к земле прижималась, когда мимо надо было идти. Впрочем, потом совершенно неожиданно она бояться перестала, а наоборот помчалась в поле за трактором, еле её отозвала.
Платановые листья с цоканьем вприпрыжку носились по дорожкам. То навстречу нам, то от нас убегали.
Помимо прочей работы, я включилась в массовый обзвон студентов – кураторам курсов пришло в голову, что неплохо бы убедиться, что всё у ребят в порядке, что они учатся на карантине, а не ваньку валяют, и ежели кто в бедственном положении, попытаться как-то помочь.
Взялись мы вмногером – 3000 студентов – не жук начхал. Я сегодня среди прочих дел четверым позвонила. Все оказались благополучными. Серьёзная девчонка в больших очках уехала к родителям в Бретань и процветает. А мальчишка с непроизносимой бретонской фамилией с двумя апострофами (после первой буквы и перед последней), тоже серьёзный, эдакий хороший ученик, отправился к подружке в Тулузу. Мальчишка с северо-африканской фамилией, живущий с родителями в парижском пригороде, сказал, что занятия вживую ему милей, но, в общем, всё ничего, а когда для командного проекта по электронике, приборы понадобились, они денёк в школе поработали – пускают, если небольшой группой. Самый славный – чёрный мальчишка с огромной улыбкой. Уехал к родителям в Ниццу – сказал, что два достоинства у карантина – вот к родителям поехал, и ещё ¬– не приходится в 5 утра вставать, чтоб успевать к восьми на занятия. Перед самым карантином у него бедствие случилось – компьютер он свой залил. Надо сказать, постоянная у студентов история – ещё и заливают чёрте чем, липкой кока-колой, к примеру. Теперь вот надо покупать, ждёт black Friday через десять дней, а лекции слушает либо на компе сестры, если ей не нужен, либо на телефоне. Говорит, что комп должен сам купить, и что за учёбу сам платит. Я спросила, как он справляется. Сказал, что в первые два года, когда учился в двухгодичном техническом колледже, всю стипендию, положенную ему как сыну малозарабатывающих родителей, откладывал. Ну, и летом работает. Учится он средне, и, кстати, скорей всего потому и у нас, а не в бесплатной инженерной школе, – чтоб тяжкого конкурса не проходить. Весёлый такой оптимист, завалил мой экзамен, но кое-как выплывет за счёт приличной оценки за семинары, где определённо не то чтоб прямое списыванье имело место, но уж групповые решения домашек точно.
Когда мы с Таней с вечерней прогулки вернулись (Бегемот и не гулял – целый день защиты проектов у него шли), заглянул Франсуа – принёс бутылку собственного виноградного сока из мускатного винограда. Хвастливо так сказал: «ну что, ничего жизнь в деревне-то?» И я честно ответила – кайф, эта деревенская жизнь.
Вот ведь – как известно, живёшь – до всего доживёшь. В толстостенном доме под деревянным потолком – тёмные доски, да балки поперечные. Ну как могло когда-то в голову прийти, что в провансальской деревне мне будет ощущаться дома, у себя…
У Лосева в Меандре – про то, что не мог он себе представить, что дом будет – не Невский, где он остановил такси, везущее в аэропорт – и навсегда, вытащил простуженных детей, чтоб поглядели и запомнили – а дом будет в лесу в Америке, и олени приходят под окна…
Слои жизни, и мы где-то там в серединке запрятаны. С тёмным ленинградским зимним утром, с запахом брезентовой палатки и лапника… С тем, с другим, с третьим – малюсенькое я – колобок – от бабушки, от дедушки, ну, уж и от лисы тоже!
