(no subject)
May. 18th, 2025 11:29 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaКогда я оказываюсь в деревне Гролежак, меня притягивает дом Анри. Я знаю, что ничего я там не высмотрю. Анри умер почти 10 лет назад.
Дом долго стоял затянутый всеми ставнями, слепой.
А года два как его купил и живёт там школьный учитель с сыном. На крыльце стоят кроссовки, распахнуты ставни. Мне так всегда хочется заглянуть за дверь, посмотреть, висит ли на стене ярмо для волов...
Год назад на бывшем огороде Анри ещё росли неухоженные артишоки. А сейчас их уже нет. Трава. И в бывшем курятнике, в курьем дворике, свалена какая-то ненужная ерунда, что-то ржаво-железное, и нет перед домом горшков с лилиями, и высохли вьющиеся розы.
Неправда, что «розы без меня не сохнут», – иногда и сохнут, только от этого никак не легче.
Не огородник и не садовник этот учитель. А может, руки не доходят обживать дом с башенкой. Зелёная сочная после дождей трава.
И проходя с Васей мимо я подумала – мы вот заранее печалимся о судьбе наших бумажных книг, не антикварных, без автографов, – как закончат они свои дни на помойке – то ли дождями их польёт, то ли прямо в огонь.
Книги – следы нашей жизни. Следы жизни Анри – ласточки, чиркающие по небу в сарай, бывший коровник, где он хранил свой огородный инвентарь, сетка, по которой вились киви, огород, ореховый сад.
Курицы, которых он перед сном целовал в клювы, ушли в хорошие руки, – умирающий Анри велел отдать их другу на ферму, и чтоб их только не зарезали, чтоб несли они яйца и умерли в своей постели на насесте.
И следы жизни Анри, пространство его существования, – нет его больше, как не будет наших книг. И какая собственно разница – книги ли, или клубничная грядка...
Дом долго стоял затянутый всеми ставнями, слепой.
А года два как его купил и живёт там школьный учитель с сыном. На крыльце стоят кроссовки, распахнуты ставни. Мне так всегда хочется заглянуть за дверь, посмотреть, висит ли на стене ярмо для волов...
Год назад на бывшем огороде Анри ещё росли неухоженные артишоки. А сейчас их уже нет. Трава. И в бывшем курятнике, в курьем дворике, свалена какая-то ненужная ерунда, что-то ржаво-железное, и нет перед домом горшков с лилиями, и высохли вьющиеся розы.
Неправда, что «розы без меня не сохнут», – иногда и сохнут, только от этого никак не легче.
Не огородник и не садовник этот учитель. А может, руки не доходят обживать дом с башенкой. Зелёная сочная после дождей трава.
И проходя с Васей мимо я подумала – мы вот заранее печалимся о судьбе наших бумажных книг, не антикварных, без автографов, – как закончат они свои дни на помойке – то ли дождями их польёт, то ли прямо в огонь.
Книги – следы нашей жизни. Следы жизни Анри – ласточки, чиркающие по небу в сарай, бывший коровник, где он хранил свой огородный инвентарь, сетка, по которой вились киви, огород, ореховый сад.
Курицы, которых он перед сном целовал в клювы, ушли в хорошие руки, – умирающий Анри велел отдать их другу на ферму, и чтоб их только не зарезали, чтоб несли они яйца и умерли в своей постели на насесте.
И следы жизни Анри, пространство его существования, – нет его больше, как не будет наших книг. И какая собственно разница – книги ли, или клубничная грядка...
