![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaМы жили в коммунальной квартире на пятом этаже без лифта, и окна наши выходили во двор-колодец, третий по счёту и последний, если считать от улицы.
Между окнами было огромное пространство - это был холодильник, туда помещался даже арбуз, хотя зачем мы держали там арбуз, неясно, арбузы ведь в сентябре, а в сентябре тепло.
Прямо под нами на четвёртом этаже жила моя подружка Таня Ванюшина с мамой и с бабушкой. Таня училась на класс старше меня в восьмилетке напротив нашего дома.
По утрам кто-нибудь из подружек обязательно выкрикивал со двора: "Та-аня", "Ле-ена". Нужно было взобраться на подоконник, выглянуть в окно и закричать: "Иду-у". Это было не очень страшно, хотя всё-таки страшновато.
По ночам в нашей школе учились собаки, по крайней мере наша мама так говорила, а у меня не было оснований ей не верить.
К Тане Ванюшиной мы ходили смотреть фигурное катанье по телевизору. Телевизор был маленький, видно было очень плохо, и зачем мы смотрели фигурное катанье, я сейчас понять не могу. Но смотрели и знали всех по именам.
Почему-то очень расстраивались, что в мужском одиночном не побеждал замечательно элегантный француз Патрик Пера.
Когда я училась уже в совершенно другой школе - во французской, в которую надо было ездить на сороковом трамвае с двумя зелёными огнями, мы с моей любимой подругой Олей сожгли после окончания восьмого класса толстый учебник истории - жгли мы его на противне в сортире, а пепел вынинули в окно, и он тихо спланировал на белоснежное покрывало бабушки Тани Ванюшиной.
Когда я училась в третьем классе, однажды вечером мы с моей подругой Леной Кутумовой заметили свет в подвальных окошках нашей школы - и сразу поняли, что там в подвале директорская кухня - Ди-ди.
Мы никому не рассказали о тайной кухне, но дали всем понять, что у нас есть секрет.
Я жила на шестой линии, а Лена Кутумова на восьмой.
Ей до школы было существенно дальше, даже Малый надо было переходить.
Как-то раз мы обнаружили неподалёку от её дома двор, а там неогороженную стройку. Какие-то деревянные галереи, по которым можно было бегать, ведро с извёсткой, которое можно было подтягивать на канате.
Дело было после школы. Мы наслаждались до темноты. По-моему, это был единственный случай, когда я опоздала, не предупредив. Родители же, как назло, в этот вечер собмрались в театр. В театр они успели, но меня свирепо наказали - мой день рожденья, который должен был во-вот наступить, отложили на две недели.
У Лены Кутумовой в квартире жили соседские мальчишки-близнецы немножко постарше нас, и известные двоечники. Они рассказали нам, откуда бывают дети - девочки из живота, а мальчики из попы.
Когда мама по каким-нибудь причинам задерживалась с работы, я садилась на подоконник и смотрела вниз. Мне было смертельно страшно - главными городскими чудовищами были трамваи - я сидела и проговаривала про себя:"только бы мама не попала под трамвай, только бы, только бы."
Надо сказать, что и сейчас, когда кто-нибудь опаздывает, я приклеиваюсь к окну, а главные чудовища-пожиратели людей - машины.
Когда я училась на первом курсе, мы перехали в кооперативную квартиру на Большом.
Там я прожила год - не прожила - проночевала, и то не всегда.
Шла уже совсем другая жизнь, в которой трудно было переоценить значение дворов и парадников. Где ещё было греться, целоваться и при случае выпивать?
Моя бабушка жила на Херсонской, у них на лестнице была квартира, в которой как-то раз ночевал Ленин. Музей- квартира Ленина.
К счастью тогда ещё не додумались до кодов на дверях подъездов, к бабушке на лестницу мог придти каждый! На лестнице было не просто чисто, там были широченные подоконники и окна с цветными стёклами.
В квартире на 6-ой линии в комнате с крашеными в рыжий цвет стенками я жила полностью защищённая родителями. Класса до 8-го они были совершенно всемогущими - вот только иногда я боялась войны.
Последняя моя квартира в Ленинграде была на Детской улице - напротив Смоленского кладбища, откуда к нам залетали комары и тихо умирали, сражённые мощным клопомором, которым клоповыводительница тётя Дуся выморила клопов раз и навсегда. Очевидно, какие-то гомеопатические остатки его реяли в воздухе и губили насекомые души.
Когда мы переехали в Америку, в город Провиденс, когда предыдущая жизнь уже закончилась, а новая ещё не вполне началась, и я ныла про себя, что нет более дикого действия, чем променять город Ленинград на город Провиденс, я растравляла себя самыми разными картинами - иногда я представляла себе со сладкой тоской вечную лужу около овощного магазина на Детской улице, я мысленно обходила её, заходила в магазин, где зимой продавали несусветно грязную морковку, большие и мягкие огурцы в бочке, кислую капусту "провансаль", а если повезёт, то и редьку. Обходила лужу, заходила в магазин, потом бежала домой через продутые дворы...
"Время и место" - правильно Трифонов свою последнюю книжку назвал.
Между окнами было огромное пространство - это был холодильник, туда помещался даже арбуз, хотя зачем мы держали там арбуз, неясно, арбузы ведь в сентябре, а в сентябре тепло.
Прямо под нами на четвёртом этаже жила моя подружка Таня Ванюшина с мамой и с бабушкой. Таня училась на класс старше меня в восьмилетке напротив нашего дома.
По утрам кто-нибудь из подружек обязательно выкрикивал со двора: "Та-аня", "Ле-ена". Нужно было взобраться на подоконник, выглянуть в окно и закричать: "Иду-у". Это было не очень страшно, хотя всё-таки страшновато.
По ночам в нашей школе учились собаки, по крайней мере наша мама так говорила, а у меня не было оснований ей не верить.
К Тане Ванюшиной мы ходили смотреть фигурное катанье по телевизору. Телевизор был маленький, видно было очень плохо, и зачем мы смотрели фигурное катанье, я сейчас понять не могу. Но смотрели и знали всех по именам.
Почему-то очень расстраивались, что в мужском одиночном не побеждал замечательно элегантный француз Патрик Пера.
Когда я училась уже в совершенно другой школе - во французской, в которую надо было ездить на сороковом трамвае с двумя зелёными огнями, мы с моей любимой подругой Олей сожгли после окончания восьмого класса толстый учебник истории - жгли мы его на противне в сортире, а пепел вынинули в окно, и он тихо спланировал на белоснежное покрывало бабушки Тани Ванюшиной.
Когда я училась в третьем классе, однажды вечером мы с моей подругой Леной Кутумовой заметили свет в подвальных окошках нашей школы - и сразу поняли, что там в подвале директорская кухня - Ди-ди.
Мы никому не рассказали о тайной кухне, но дали всем понять, что у нас есть секрет.
Я жила на шестой линии, а Лена Кутумова на восьмой.
Ей до школы было существенно дальше, даже Малый надо было переходить.
Как-то раз мы обнаружили неподалёку от её дома двор, а там неогороженную стройку. Какие-то деревянные галереи, по которым можно было бегать, ведро с извёсткой, которое можно было подтягивать на канате.
Дело было после школы. Мы наслаждались до темноты. По-моему, это был единственный случай, когда я опоздала, не предупредив. Родители же, как назло, в этот вечер собмрались в театр. В театр они успели, но меня свирепо наказали - мой день рожденья, который должен был во-вот наступить, отложили на две недели.
У Лены Кутумовой в квартире жили соседские мальчишки-близнецы немножко постарше нас, и известные двоечники. Они рассказали нам, откуда бывают дети - девочки из живота, а мальчики из попы.
Когда мама по каким-нибудь причинам задерживалась с работы, я садилась на подоконник и смотрела вниз. Мне было смертельно страшно - главными городскими чудовищами были трамваи - я сидела и проговаривала про себя:"только бы мама не попала под трамвай, только бы, только бы."
Надо сказать, что и сейчас, когда кто-нибудь опаздывает, я приклеиваюсь к окну, а главные чудовища-пожиратели людей - машины.
Когда я училась на первом курсе, мы перехали в кооперативную квартиру на Большом.
Там я прожила год - не прожила - проночевала, и то не всегда.
Шла уже совсем другая жизнь, в которой трудно было переоценить значение дворов и парадников. Где ещё было греться, целоваться и при случае выпивать?
Моя бабушка жила на Херсонской, у них на лестнице была квартира, в которой как-то раз ночевал Ленин. Музей- квартира Ленина.
К счастью тогда ещё не додумались до кодов на дверях подъездов, к бабушке на лестницу мог придти каждый! На лестнице было не просто чисто, там были широченные подоконники и окна с цветными стёклами.
В квартире на 6-ой линии в комнате с крашеными в рыжий цвет стенками я жила полностью защищённая родителями. Класса до 8-го они были совершенно всемогущими - вот только иногда я боялась войны.
Последняя моя квартира в Ленинграде была на Детской улице - напротив Смоленского кладбища, откуда к нам залетали комары и тихо умирали, сражённые мощным клопомором, которым клоповыводительница тётя Дуся выморила клопов раз и навсегда. Очевидно, какие-то гомеопатические остатки его реяли в воздухе и губили насекомые души.
Когда мы переехали в Америку, в город Провиденс, когда предыдущая жизнь уже закончилась, а новая ещё не вполне началась, и я ныла про себя, что нет более дикого действия, чем променять город Ленинград на город Провиденс, я растравляла себя самыми разными картинами - иногда я представляла себе со сладкой тоской вечную лужу около овощного магазина на Детской улице, я мысленно обходила её, заходила в магазин, где зимой продавали несусветно грязную морковку, большие и мягкие огурцы в бочке, кислую капусту "провансаль", а если повезёт, то и редьку. Обходила лужу, заходила в магазин, потом бежала домой через продутые дворы...
"Время и место" - правильно Трифонов свою последнюю книжку назвал.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2005-10-02 03:15 pm (UTC)ленинград, жалела детей, которые жили в асфальтовых дворах. А не у нас в Москве, среди лип, травы и качелей (мама еще почему-то видела вечнодымящую помойку). Я пыталась представить себе их жизнь, но становилось тоскливо.
no subject
Date: 2005-10-02 03:39 pm (UTC)Марина Кордон
no subject
Date: 2005-10-02 09:01 pm (UTC)no subject
Date: 2005-10-02 08:58 pm (UTC)Был ещё сквер с развеситым деревом, не помню каким - мы забирались на него и с грохотом сбрасывали вниз всякие предметы.
Вся линия была засажена ясенями.
А подальше, за Средним проспектом, между Средним и Большим, шёл бульвар - тополёвый. В конце зимы мы собирали отрезанные тополиные ветки и ставили их в воду. а в белые ночи жгли тополиный пух.
Васильевский как раз очень зелёный и славный район. Есть места, гда и в самом деле плохо, так и в Москве такие места есть.
no subject
Date: 2005-10-02 11:42 pm (UTC)А уже в сознательном возрасте, проведя там несколько дней в сентябре, гуляя с утра до ночи, заснув как--то в тепле оранжереи (я там сушилась после дождя) полюбила уже очно. Но в туристком июле с дикими очередями город казался каким-то банальным. Всякая чистота воздуха ребенку обычно не важна.
no subject
Date: 2005-10-04 09:08 am (UTC)