![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaВо время чтения я получила от этой книги меньше удовольствия, чем мне обещал ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
i_shmael.
Классический роман из англо-австралийской жизни 19-го века – только написан он в конце 20-го.
Взгляд из нашего времени чувствуется – там, где в 19-ом веке стыдливо потупляли глаза и удалялись в спальню, в 20-ом начинается анализ.
В самом слабом из читанных мной романов Лоджа – «The British Museum Is Falling Down » – один из героев пишет диссертацию на тему «отхожие места в викторианской литературе». Прелесть в том, что писать совсем не о чем – информация нулевая. Отчасти это же относилось в 19-ом веке и к сексуальности.
Поскольку Оскар и Люсинда – написаны из 20-го – ничто не останавливает автора в спекулятивной попытке разобраться в «материально-телесном низе» героев того времени. Но, впрочем, это очень несущественная часть романа.
Я её упомянула только потому, что иначе нипочём не поняла бы, что роман написан сейчас.
Мне было скучновато. Не очень занимали меня взаимоотношения с Богом английского мальчишки Оскара, у которого отец – естествоиспытатель, воспевающий красоту живого во всех его проявлениях, и одновременно сектант-фанатик.
Не получалось у меня симпатизировать героям – моему атеистичесому мышлению до крайности претит пуританская истовость, в которой Бог – это строгий отец, глава семьи, указующий верную дорогу и требующий безоговорочного подчинения.
Религиозность Оскара, впрочем, несколько иного толка – она базируется на очень распространённой у детей склонности к бросанию монетки. Ребёнок почти не верит в случайность орла или решки, ему за падением монетки видится что-то вроде провидения. Высшая сила. Поэтому дети любят сами с собой договариваться – ну, например, – загадаю – если выпадет орёл, то я получу пятёрку за контрольную. Или ещё необходимость идти по тротуару какой-нибудь особой походкой – не наступать на швы между плитами, например.
Оскар непрерывно договаривается с Богом, задавая ему мелкие вопросы и интерпретируя ответы по собственному протоколу, не отступая от него.
В результате, следуя божественным указаниям, ему приходится уйти из дома и из отцовской секты, в конце концов он становится англиканским священником. Уезжает миссионерствовать в Австралию. А деньги всё время своего обучения в Оксфорде он добывает, играя на скачках, и естественно, это Бог желает, чтобы он играл и выигрывал. При этом выигрывает Оскар отнюдь не случайно, а по определённой системе, которую сам разрабатывает. Так что можно предположить, что он талантлив, что в нём проявляются выдающиеся логические-математические-комбинаторные способности.
«Оскар и Люсинда» оказывается куда лучшей книгой, когда от неё немного отдалишься. В сухом остатке – немало толчков к размышлению.
Вот, кстати, одно из рассуждений Оскара – Бог не может быть против азартных игр, ведь человек играет с Богом в азартную игру – он СТАВИТ на то, что есть рай и ад, СТАВИТ на бессмертие.
Это некоторая проговорка. Собственно, что такое религиозность, как не отчаянная попытка обмануть смерть.
Теперь Люсинда. Её отец – английский биолог, уехавший в Австралию и занявшийся там в научых целях сельским хозяйством. Мать – прогрессивная английская писательница.
Люсинда – рано осиротевшая девочка с большим состоянием.
В детстве потрясённая каплей принца Руперта – стеклянной капелькой, которую нельзя сделать по заказу, изредка самопроизвольно возникающей, когда выдувают стекло. Эту каплю не разбить молотком, но стоит сжать тонкий стебелёк, на котором она держится, как капелька взрывается, и остаётся лишь стеклянная пыль.
Девочка покупает стекольный завод. И учится – технологии производства стекла и менеджменту, как сказали бы сейчас. С переменным успехом пытается разрешить проблемы женщины-директора в чисто мужском коллективе.
В связи с Люсиндой заинтересовали меня женщины в классической русской литературе. Они ведь кто – либо жёны и матери, либо любовницы, или там содержанки. Других, кажется, нету.
А в английской? Совсем всё не так – Джен Эйр – на мой взгляд, роман, воспевающий эмансипированную женщину. Она зарабатывает на жизнь и хочет жить интересно, она самостоятельно принимает основные решения.
«Гордость и предубеждение» – опять в центре умная решительная, отвечающая за себя женщина.
Да и «Грозовой перевал».
Первый, приходящий в голову вывод, – в русском обществе иного пути не было, кроме, как в жёны-матери или в любовницы-содержанки – вот и вся отведённая социальная роль.
Потом одёргиваешь себя – а как же Софья Ковалевская, Софья Перовская?
На следующем шаге понимаешь – а книги в России кто писал? То-то же! Male chauvinist pigs.
Что Достоевский, что, но всё же в чуть меньшей степени (есть у него княжна Марья), мой любимый Толстой.
Даже Чехов не может вынести независимой женщины – вон в «Доме с мезонином» – какой пафос в осуждении очень полезного члена общества – школьной учительницы.
В «Чайке» две пары – Тригорин-Аркадина и Костя-Нина, пара талантливых людей и пара графоманов, – Чехову очень хочется судить Аркадину жёстче, чем Тригорина.
А в Англии и Джейн Остин, и сёстры Бронте, и Джордж Элиот (мною ещё не читанная)!
Было бы интересно понять – какую разницу в общественном сознании между Англией и континентальной Европой отражает то, что в 19-ом веке больше всего писательниц было именно в Англии.
Одно обстоятельство бросается в глаза – в России девочка из приличной семьи стремилась очень рано выйти замуж, а в Англии, судя по всему, это было не обязательно. В 25 лет англичанок в старые девы не зачисляли.
Так что если уж в 19-ом веке женщиной родиться, так всё-таки в Англии повыносимей.
А судя по Кэри, да и не только к нему, по «Поющим в терновнике» тоже, – получается , что в Австралии женская независимость ценилась, в Америке, между тем, совсем нет. Вообще любопытно мне, что Австралия по книгам представляется страной, унаследовавшей некоторые английские свойства, в отличие от Америки.
Конечно, очень по-разному они образовались – Америка и Австралия...
i_shmael.Классический роман из англо-австралийской жизни 19-го века – только написан он в конце 20-го.
Взгляд из нашего времени чувствуется – там, где в 19-ом веке стыдливо потупляли глаза и удалялись в спальню, в 20-ом начинается анализ.
В самом слабом из читанных мной романов Лоджа – «The British Museum Is Falling Down » – один из героев пишет диссертацию на тему «отхожие места в викторианской литературе». Прелесть в том, что писать совсем не о чем – информация нулевая. Отчасти это же относилось в 19-ом веке и к сексуальности.
Поскольку Оскар и Люсинда – написаны из 20-го – ничто не останавливает автора в спекулятивной попытке разобраться в «материально-телесном низе» героев того времени. Но, впрочем, это очень несущественная часть романа.
Я её упомянула только потому, что иначе нипочём не поняла бы, что роман написан сейчас.
Мне было скучновато. Не очень занимали меня взаимоотношения с Богом английского мальчишки Оскара, у которого отец – естествоиспытатель, воспевающий красоту живого во всех его проявлениях, и одновременно сектант-фанатик.
Не получалось у меня симпатизировать героям – моему атеистичесому мышлению до крайности претит пуританская истовость, в которой Бог – это строгий отец, глава семьи, указующий верную дорогу и требующий безоговорочного подчинения.
Религиозность Оскара, впрочем, несколько иного толка – она базируется на очень распространённой у детей склонности к бросанию монетки. Ребёнок почти не верит в случайность орла или решки, ему за падением монетки видится что-то вроде провидения. Высшая сила. Поэтому дети любят сами с собой договариваться – ну, например, – загадаю – если выпадет орёл, то я получу пятёрку за контрольную. Или ещё необходимость идти по тротуару какой-нибудь особой походкой – не наступать на швы между плитами, например.
Оскар непрерывно договаривается с Богом, задавая ему мелкие вопросы и интерпретируя ответы по собственному протоколу, не отступая от него.
В результате, следуя божественным указаниям, ему приходится уйти из дома и из отцовской секты, в конце концов он становится англиканским священником. Уезжает миссионерствовать в Австралию. А деньги всё время своего обучения в Оксфорде он добывает, играя на скачках, и естественно, это Бог желает, чтобы он играл и выигрывал. При этом выигрывает Оскар отнюдь не случайно, а по определённой системе, которую сам разрабатывает. Так что можно предположить, что он талантлив, что в нём проявляются выдающиеся логические-математические-комбинаторные способности.
«Оскар и Люсинда» оказывается куда лучшей книгой, когда от неё немного отдалишься. В сухом остатке – немало толчков к размышлению.
Вот, кстати, одно из рассуждений Оскара – Бог не может быть против азартных игр, ведь человек играет с Богом в азартную игру – он СТАВИТ на то, что есть рай и ад, СТАВИТ на бессмертие.
Это некоторая проговорка. Собственно, что такое религиозность, как не отчаянная попытка обмануть смерть.
Теперь Люсинда. Её отец – английский биолог, уехавший в Австралию и занявшийся там в научых целях сельским хозяйством. Мать – прогрессивная английская писательница.
Люсинда – рано осиротевшая девочка с большим состоянием.
В детстве потрясённая каплей принца Руперта – стеклянной капелькой, которую нельзя сделать по заказу, изредка самопроизвольно возникающей, когда выдувают стекло. Эту каплю не разбить молотком, но стоит сжать тонкий стебелёк, на котором она держится, как капелька взрывается, и остаётся лишь стеклянная пыль.
Девочка покупает стекольный завод. И учится – технологии производства стекла и менеджменту, как сказали бы сейчас. С переменным успехом пытается разрешить проблемы женщины-директора в чисто мужском коллективе.
В связи с Люсиндой заинтересовали меня женщины в классической русской литературе. Они ведь кто – либо жёны и матери, либо любовницы, или там содержанки. Других, кажется, нету.
А в английской? Совсем всё не так – Джен Эйр – на мой взгляд, роман, воспевающий эмансипированную женщину. Она зарабатывает на жизнь и хочет жить интересно, она самостоятельно принимает основные решения.
«Гордость и предубеждение» – опять в центре умная решительная, отвечающая за себя женщина.
Да и «Грозовой перевал».
Первый, приходящий в голову вывод, – в русском обществе иного пути не было, кроме, как в жёны-матери или в любовницы-содержанки – вот и вся отведённая социальная роль.
Потом одёргиваешь себя – а как же Софья Ковалевская, Софья Перовская?
На следующем шаге понимаешь – а книги в России кто писал? То-то же! Male chauvinist pigs.
Что Достоевский, что, но всё же в чуть меньшей степени (есть у него княжна Марья), мой любимый Толстой.
Даже Чехов не может вынести независимой женщины – вон в «Доме с мезонином» – какой пафос в осуждении очень полезного члена общества – школьной учительницы.
В «Чайке» две пары – Тригорин-Аркадина и Костя-Нина, пара талантливых людей и пара графоманов, – Чехову очень хочется судить Аркадину жёстче, чем Тригорина.
А в Англии и Джейн Остин, и сёстры Бронте, и Джордж Элиот (мною ещё не читанная)!
Было бы интересно понять – какую разницу в общественном сознании между Англией и континентальной Европой отражает то, что в 19-ом веке больше всего писательниц было именно в Англии.
Одно обстоятельство бросается в глаза – в России девочка из приличной семьи стремилась очень рано выйти замуж, а в Англии, судя по всему, это было не обязательно. В 25 лет англичанок в старые девы не зачисляли.
Так что если уж в 19-ом веке женщиной родиться, так всё-таки в Англии повыносимей.
А судя по Кэри, да и не только к нему, по «Поющим в терновнике» тоже, – получается , что в Австралии женская независимость ценилась, в Америке, между тем, совсем нет. Вообще любопытно мне, что Австралия по книгам представляется страной, унаследовавшей некоторые английские свойства, в отличие от Америки.
Конечно, очень по-разному они образовались – Америка и Австралия...
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2007-12-19 03:58 pm (UTC)Я даже не помню, видела ли фильм (надо ж так умудриться память потерять), а роман мне нравится.
"Волхв" не лучшая вещь Фаулза, мне кажется: тяжёлый такой (буквально), как кирпичом по башке.
no subject
Date: 2007-12-19 04:16 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-19 04:17 pm (UTC)Ну, "Волхв" вызвал у меня огромное раздражение. У меня было ощущение жуткой претенциозности. Чтоб сказать простую вещь какая тяжёлая ничем не оправданная артиллерия.
no subject
Date: 2007-12-19 04:20 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-19 04:21 pm (UTC)Да, думаю, ты права про 19-ый век. Всё за закрытыми дверьми под покровом ночи, ощущение греховности.
no subject
Date: 2007-12-19 04:33 pm (UTC)Про "Волва" я согласная. Никак не пойму, каким образом автор "Коллекционера" и "Женщины фр. л." докатится до "Волхва". А у него еще и двухтомные романы есть, это ваще...
no subject
Date: 2007-12-19 04:34 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-19 04:46 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-19 05:00 pm (UTC)Короче, как говорилось в гениальной рекламе банка Империал по российскому телевидению лет десять назад: "В 1861 году в Лондоне провели первое метро, а в России отменили крепостное право".
no subject
Date: 2007-12-19 05:12 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-19 06:24 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-20 12:32 am (UTC)no subject
Date: 2007-12-20 12:36 am (UTC)Жорж Элиот (то бишь "в реале" Мари Эванс) так и жила и писала много лет -- невенчаной "женой", которую не принимали и к которой в гости ходили только мужчины - точь в точь, как АК (потому как ее муж, Жорж Льюис не мог развестись с первой женой: он признал ее несвоего ребенка, и у него таким образом исчез "повод"). Разница между Люисом и Вронским состояла в том, что Льюис писания жены очень сильно поощрял, поддерживал и рассылал по редакциям под именем Жоржа Элиота. А не объяснял какая это ерунда собачья.
А потом она своими романами заработала столько денег, что это ее "аморальность" перевесило, и общество ее обратно благосклонно приняло уже как Жорж Элиот.
Так что считать, что Вронский -- жертва, а АК сама во всем виновата, это не слишком-то правильно.
no subject
Date: 2007-12-20 09:16 am (UTC)no subject
Date: 2007-12-20 09:28 am (UTC)Вронский вовсе не объясняет Анне, что она занимается чушью. Мало того, он в деревне пытается её заинтересовать её разными тамошними делами. Вронский неумный, это, собственно, основная проблема. Но будь он сто раз умный, я не уверена, что он мог бы перешибить требовательность Анны.
Она очень зависима от общественного мнения, и занятия её по сути ей малоинтересны. Это с одной стороны.
С другой стороны, она относится к женщинам, которые бессознательно или сознательно всё время требуют награды. Это же так типично: "вот я ради тебя то-то и то-то сделала, а ты такой-сякой..." - вопрос только в мере интеллигентности претензий. Анна ни на секунду не готова сама за себя отвечать. Я сильно подозреваю, что в случае с Жорж Санд это было совсем не так.
no subject
Date: 2007-12-20 09:30 am (UTC)no subject
Date: 2007-12-20 09:33 am (UTC)no subject
Date: 2007-12-20 06:40 pm (UTC)А во-вторых, он ей таки говорил, что она занимается чушью вместо занятий собственным ребенком, как положено -- ты просто забыла.
no subject
Date: 2007-12-20 06:44 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-20 07:09 pm (UTC)вот ты как-то говорила, что ты без внешних рамок в виде оплачиваемой работы и дедлайнов ничего не делаешь, а только депрессируешь и т.д.
А АК -- без всяких внешних рамок, скорее при сопротивлении, чем при поддержке окружающих (кроме, разве что, Стивы), с дополнительными бонусами в виде статуса "аморальной женщины" в обществе -- сидит и читает, и переводит, и занимается с девочкой-сиротой, и пытается писать книгу для детей.
Лев Толстой -- из своих общих соображений о месте и свойствах женщины -- может думать и пытаться внедрить в читателя, что все это можно ежедневно делать, "на самом деле" не имея к этому интереса, потому что как же женщина может "на самом деле" иметь интерес к "мужским" занятиям (и использовать это еще и чтобы проехаться по всем таким женщинам заодно). Но по "фактам" (им же описанным) -- мы то с тобой знаем, что это совершенно не так. Такие ежедневные занятия без внешних рамок и без поддержки -- требуют и интереса, и силы воли. И кризисы и неудачи в них неизбежны, даже если интерес вполне настоящий.
В общем, попробовала бы сама в положении АК регулярно переводить, писать, и выслушивать скептические ремарки любовника, от которого тебе особо никуда не деться, по этому поводу.
no subject
Date: 2007-12-22 01:26 am (UTC)no subject
Date: 2007-12-25 12:30 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-25 12:34 pm (UTC)Только извини, Вронский её упрекал не в том, что она пишет-переводит вместо занятий собственным ребёнком, а в том, что она занимается чужим ребёнком, не занимаясь своим, упрёк, пожалуй, понятный.
no subject
Date: 2007-12-25 12:35 pm (UTC)no subject
Date: 2007-12-25 12:47 pm (UTC)Я была в ситуации, когда работы не было, время было, влюблена была очень, и не делала ни фига - и изводила Джейка по полной. И я-то твёрдо знаю, что виновата в бессмысленной потрате времени, а заодно в изведении Джейка была я, и только я. А потом ещё его бросила.