mbla | Во время контрольной

Пару дней назад мне позвонила из Базеля подруга, с которой мы не разговаривали около года.

Может быть, ещё долго ни одна из нас не сняла бы телефонной трубки. Жизни текут по-разному, в разном темпе, в разном режиме, с разными опорными точками. И чем больше времени не звонишь, тем шире вода, через которую надо крикнуть «ау».

Но умер кот по имени Яшка-Янкеле. Правда, по имени его никогда не звали. Он был Кот. Огромный голубой.

Когда-то жизни наши с Л соприкасались очень сильно. Мы виделись часто – далеко ли от Базеля до Парижа.

Однажды сентябрьским солнечным утром мы шли по одному из моих любимых рынков – около les Halles – на маленькой мощёной улочке. Накануне вечером мы немало выпили и испытывали к своему удивлению некоторое желание опохмелиться. Что и сделали, заказав по стакану вина у стойки в каком-то простецком темноватом кафе. А когда вышли на улицу, услышали шарманку. На плече у шарманщика сидел волшебный голубой кот.

Прошло некоторое время, и мне где-то встретилось объявление о продаже голубых котят. Мы с

tarzanissimo поехали за котёнком в довольно дальний от нас пригород. Я почему-то считала, что Л нужен именно кот, а не кошка, хотя она сама не была так уж в этом уверена, ей было всё равно.

Горделивая старушка-глава котьего семейства – бабушки, мамы и множества детей – долго отлавливала единственного котика.. Каждого нового пойманного котёнка отправляли за дверь, в другую комнату. Котик попался последним, его с трудом извлекли из-под шкафа.

Освоился он быстро. Один раз решил поесть из нюшиной миски и страшно на неё зашипел, когда она решила осведомиться, что происходит. Нюша удивидась и отошла. Сосал титьку нашей стерилизованной кошки, которая, пофыркав пару дней, его усыновила. И даже вид имела горделивый, когда они лежали на диване, и будущий Кот её сосал. А однажды я с ужасом увидела, как они оба рядком сидят на карнизе открытого окна.

Нюша таскала его за шкирку, Кот верещал, Нюшу ругали, пальцем строго ей грозили – а если какой великан тебя так!

Л приехала через недели через три, и Кот полетел в Базель. В клетке в машине по дороге в аэропорт он беззвучно орал, разинув рот, цеплялся когтями за мой протянутый палец.

Потом, когда я приезжала в Базель в гости, мы с ним боксировали – это был мощный кот, никогда нельзя было предсказать, на чьей стороне будет победа.

Коту повезло – у него был громадный балкон, ему пару раз досталась даже птичка. А однажды неумная белка прыгнула на балкон с соседней сосны. Белке удалось спастись среди книг на полке, где её после долгих поисков обнаружили по свисающему рыжему хвосту. Она отделалась лёгким испугом.
.....

Коту было 16 лет, вполне почтенный для кота возраст. А я вот сижу, за студентами, пишущими контрольную, надзираю – думаю – сколько ж дырок за эти 16 лет образовалось – непоправимых, зияющих. Подштопываем и живём.

Ужасаемся войнам, терактам, цунами, одновременной гибели массы людей, крови, оторванным рукам, – и принимаем повседневность... И хорошо, что так...

Парижский апрель – всё равно что ленинградское раннее лето. Трамвай идёт в Дефанс мимо огородов, сиреневых кустов, зонтиков в незимней траве, тех, из которых дудки в детстве делали. Если постараться и прислушаться, вполне можно услышать упругий стук мячика о деревянную стенку много жизней назад.