Бахыт Кенжеев

[mbla]

В те времена труд был дёшев, а вещи дороги. Ну и что с того?

В те времена подростки вместо любовных утех

приходили миловаться в отделы свободного доступа

пахнущих бедной пылью районных библиотек.

Целовались. Переписывали Асадова. Недолюбливали Корчагина.

Говорили, робея, что даже в Рождественском что-то есть.

Можно что угодно, твердили, написать на бумаге, но

главное все-таки – совесть, талант и честь.

 

Выходя на Кропоткинскую, ежились, улыбались, обедали

пончиками с сахарной пудрой по 80 копеек кило.

Листья сентябрьские падали, бронзовые медали старости, и не ведали

ни прошедшего, ни грядущего. Нам повезло, повезло,

повторяли советские девочки-мальчики с умными лицами,

с подачи коммунальных реабилитированных вдов. На церквях,

разумеется, никаких крестов, но ведь могли же родиться мы

в гитлеровской Германии или при культе личности?  Ах,

 

видишь, как хочется царскосельской прозы – словно врагу народа

высшей меры, словно Набокову – рифм, словно ублюдку – титула. Пуск -

самая стрёмная кнопка. Стали зимы бесснежны, захирели библиотеки, мода –

это то, из чего я вышел, поскольку поседел и обрюзг.

Труд стал дорог, а вещи дешевы. В вакууме пресловутом плавая,

плачут звезды, но умеет Господь разрядиться чеканной, сухой строкой.

Пой, загулявший прохожий. Я лох,  я любую музыку схаваю.

Зимы бесснежны, но и бессмертны, я сам такой.

Comments

[9-jizney.livejournal.com]

Это в Москве, да?

[chakrezzi.livejournal.com]

Да.
И просто его люблю со студенческих времен.
В те годы еще не читала, естественно, "Маятник Фуко" а теперь, каждый раз когда перечитываю, всегда вспоминаю Политехнический.