mbla | не только о первой собаке

В восьмом классе у меня появилась любимая подруга. То есть, любимые подруги бывали, конечно, всегда – менялись – то одна любимая подруга, то другая.

Но тут появилась настоящая любимая подруга, отношения с которой развивались, как любовный роман. Ухаживанье-приглядывание – совместная жизнь (в школе вместе, после школы вместе) – когда на уроках учебные фильмы показывали, за руки в темноте держались.

Подозреваю, что у девочек очень часто бывают такие отношения с любимыми подругами – на пути к лесбийским. Может, сейчас реже, поскольку романы с мальчиками раньше заводятся, чем 30 лет назад. А у нас вообще была поганая французская школа, где на 19 девочек в классе приходилось три дохлых мальчика.

У моей любимой подруги Оли был папа. По имени Ильтезар Ильич Абрамович.
Папа Ильтезар, а тётя, папина сестра-близняшка, Тайшет.

Олина бабушка-геологиня родила близнецов почти что в поле – на станции Тайшет. Так что Тайшет – по месту рождения, а Ильтезар – всадник, скачущий впереди, не знаю уж, на каком языке.

Олина бабушка была по паспорту русская, а дедушка Абрамович – ясное дело, еврей.

Когда детям Тайшет и Ильтезару настала пора получать паспорта, они решили, что поступят по справедливости – разыграют, кому записываться евреем, а кому русским. Тайшет выпало – еврейкой. Ну, а Ильтезару, стало быть, русским.

Паспортистка, увидев фамилию Абрамович и вполне соответствующую фамилии морду, потребовала доказательств права на русскость. Ильтезар тут же сказал: "пишите еврей". Дело было в конце 40-х.

В общем, Ильтезар был человек смелый и решения принимал всегда самостоятельно.

Так что когда ему захотелось завести большую собаку и не большую, а огромную, он её завёл.

А захотелось ему этого, когда мы с Олей учились в 9-ом классе.

Кроме дочки Оли, у Ильтезара была тихая безответная жена по имени Эльвира и сын Игорь. А ещё у него была экзотическая профессия – геолог-математик (он даже матмех закончил в качестве второго образования), малогабаритная трёхкомнатная хрущоба в Гавани, старенький-престаренький дребезжащий москвич и неизжитый авантюризм.

Авантюризм замечательно проявился незадолго до появления в доме собаки. Ильтезар приобрёл моторную лодку для того, чтоб летом отправиться на ней в путешествие. Лодку он приобрёл у исключительно здорового бугая. Опробовали они её в заливе, причём мотор заводил только бугай – Ильтезар сидел пассажиром.

Когда летом мы погрузились в эту людку, чтоб отправиться на Ладожские шхеры, выяснилось, что мотор не работает. Пришлось просить капитана самоходной баржи, "запаркованной" на Неве, подкинуть нас куда-нибудь, откуда можно идти на вёслах. Самоходка добросила нас до верховий Свири.

И вот осенью моего десятого класса Ильтезар принёс домой ньюфёнка. Девочку Яну. Тогда ньюфов в Питере было мало, вообще собак было мало – народ только начинал выбираться из коммуналок.

Я влюбилась. Это был чёрная толстая наглая огромнолапая медвежонка – прыгучая, скакучая, постоянно ищущая, что бы такое сделать замечательно свинское.

Когда Яне было месяца три, она заболела чумкой. В те времена не было прививок, щенки умирали так часто. Люди заводили эрделей, про которых считалось, что они почему-то не заболевают.

Ильтезар, придя вечером с работы, увидел щениху, которая вместо того, чтоб безобразничать, тихо лежит в уголке. Он схватил её, сел в москвич и стал ездить по городу в поисках ветеринара. Я не знаю, как он нашёл в тот давний год ночью ветеринара, но – нашёл.

Яна выкарабкалась практически без последствий.

Воспитывали Яну очень мало, Ильтезар предпочитал делать так, как ей хочется. Приятней ему было. Яне необычайно нравилось гулять в 6 утра. Чтобы обеспечить себе это удовольствие, она подкрадывалсь к Ильтезару и лизала его в лысину. Он добросовестно просыпался и шёл гулять.

Однажды Яне не захотелось оставаться одной дома, она улеглась у двери и не выпустила тихую Эльвиру на работу – студентам Горного института лекцию читать.

В другой раз она сорвала соревнования по спортивному ориентированию, происходившие около Щучьего озера – начала радостно бегать за участниками, хватая их за штаны.

В июне мы отправились на дачу в Кавголово. Мы – это Оля, я, Яна и наша с Олей младшая приятельница Маришка. Нам с Олей надлежало готовиться к выпускным экзаменам, а Маришка закончила 9-ый класс, ей было лучше.

Родители давали нам деньги на неделю с тем, чтобы мы ходили в местную станционную столовую и там обедали.

На озере недалеко от дома была привязана наша заслуженная лодка по имени Бум-Бурум, на которой предыдущим летом мы прошли Свирь. Она изрядно подтекала.

Жизнь в Кавголове началась с небольшого конфликта с хозяйкой – Яна стала гонять кур. Она совершенно не понимала, почему это предосудительно. Хочет человек с курицей поиграть – что ж тут такого?

Конфликт разрешился довольно мирно – мы перестали выпускать Яну на участок.
В конце концов, мы проводили дома совсем немного времени – заниматься можно было и на озере, а кур там не было.

В середине дня мы отправлялись обедать, вернее, кормить Яну. Мы покупали в судок столовский обед и скармливали его Яне на лужайке. Ей очень нравилось.

Сами мы в столовой не обедали – в местном магазине продавались пристойные шоколадные конфеты – "белочка", "мишка на севере" – ими и питались.

Очень часто плавали в лодке по озеру ночью. Доплывали до ландышевой полянки.

В общем, несмотря на экзамены, хорошо жили.

Пока однажды утром мы не увидели, что Яна какая-то невесёлая, а на полу пятна крови. Испугались мы ужасно – схватили собаку и поехали в город на ближайшей электричке.

Дома оказалась Эльвира – она тоже решила, что у собаки опасная болезнь.

Когда пришёл Ильтезар, он загрустил – легко ли осознать, "земную жизнь пройдя до половины", что живёшь среди умственно отсталых.

В голове у него не укладывалось, как 4 тётки могли не понять, что у собаки течка.
Надо сказать, и вправду загадка.

Вернулись мы на дачу, и тут началось. Утром на нашем крыльце сидели все кобели посёлка Кавголово и его окрестностей. Они сопровождали нас на прогулках. Их носы ввинчивались в мои штаны, если я выходила без Яны.

Потом настала осень, и совсем другая жизнь.

С Олей мы постепенно расстались – пошли другие романы – с мальчиками.

Мои родители через много лет встретили Ильтезара с Яной в трамвае. Яна была уже старенькая, но в полной форме – они с Ильтезаром ехали на Финляндский вокзал, чтоб оттуда на электричке отправиться за город.

У

mrka о Яне нехорошие воспоминания – Яна любила, подпрыгнув, качаться у неё на косе. Ну, а у меня косы уже не было.

Я с тех самых пор знаю – собака – это ньюф.

Flat | Top-Level Comments Only

From:

crivelli.livejournal.com

У меня есть подруга (не очень близкая - по переписке:-))Оля Абрамович, живущая в Гавани, неужели это она?

From:

mbla.livejournal.com

Давайте вычислять.

Я не помню, видела ли я Олю перед самым отъездом. В конце 70-х она жила с родителями. Кажется, потом тоже, но я не уверена.

Одно время она играла у Ротенштейна. Я ходила на спектакль по Володину - на пьесу из первобытной жизни.

Она закончила Горный, но её никогда геология не интересовала. После школы пступала на психфак, не поступила и пошла в Горный по родтельским следам.

летопись

не только о первой собаке

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags