(no subject)
Apr. 24th, 2014 11:05 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaВода – отдельная награда, связь с недоступным тайным миром? Море, озеро, река. Вышли к воде... На том берегу... За морем... Любая лужа предлагает уходящими в небо под ногами деревьями вход в другой мир.
Отсутствие воды в пейзаже – зияние, пустота, ищешь-ищешь-не найдёшь. Украшения, фиоритуры, а главный смысл где, центр картины, куда сходятся невидимые нити?
Бургундия – виноградники, поля нивянок, лесные нарциссы, тёмный еловый лес – и выбранное давным-давно личное озеро Сетон.
Когда-то из палатки на берегу – просыпаясь, – строй ёлок с берёзами над водой, над узкой полоской песка. Васькино ворчание, что вечно я хочу палатку ставить там, где комары.
Потом избушка лубяная, с крыльцом-террасой.
Не могу отделаться от ощущения - огромные хлебные ломти, густо намазанные, как Васька мазал маслом - ломти памяти...
На Нюшу гудел прогулочный пароход – низко и возмущённо – мы с ней плыли в тёплой сладкой вечерней воде, она впереди – а капитану казалось – в его фарватер. Нюшина чёрная башка над водой – ньюфы, в отличие от других собак, беззвучно рассекают воду.
Грибы на ближнем островке, куда переплыть – пять минут – и вдруг – столько белых – непостижимо – обратно за мешком, с полным мешком в вытянутой руке над водой – Васька ворчит, как водится, про жадность. В ту поездку в последний день заболела одиннадцатимесячная Катя. Мы с Васькой ночью уже из дома повезли ее, горящую и никакую, в клинику. Оказался пироплазмоз, но привитая Катя уже на следующий день, чуть пошатываясь, притаскивала игрушки с требованием – а ну-ка покидайте, не отлынивайте!
Сетон близко от Парижа, и мы обычно приезжали ненадолго – на длинный викенд.
В 2009-ом, в начале мая, когда мы отправились сюда показывать Машке лесные нарциссы, когда Васька уже ходил мало, он сидел на крыльце и ждал нас с длинной прогулки, но не работал, а не отрываясь читал Гарри Поттера – на залитом солнцем крыльце. Похолодало, как тут водится по вечерам, на плато на высоте в 600 метров, и я бегала по берегу с аппаратом и снимала закатное озеро.
В детстве я очень любила собирать цветы, кинулась бы на нарциссы жадно, обжираясь, потом сунули бы охапку в бабушкину любимую гуцульскую вазу. А теперь совсем не могу рвать полевых цветов.
Эта неизъяснимая хрупкость мира – он ломится от сирени – она лежит на изгородях, вылезает из всех садов – если б вечности не было в одном мгновенье, мы б и жить не могли – бодливые коровы, которым бох рох не дал...
Отсутствие воды в пейзаже – зияние, пустота, ищешь-ищешь-не найдёшь. Украшения, фиоритуры, а главный смысл где, центр картины, куда сходятся невидимые нити?
Бургундия – виноградники, поля нивянок, лесные нарциссы, тёмный еловый лес – и выбранное давным-давно личное озеро Сетон.
Когда-то из палатки на берегу – просыпаясь, – строй ёлок с берёзами над водой, над узкой полоской песка. Васькино ворчание, что вечно я хочу палатку ставить там, где комары.
Потом избушка лубяная, с крыльцом-террасой.
Не могу отделаться от ощущения - огромные хлебные ломти, густо намазанные, как Васька мазал маслом - ломти памяти...
На Нюшу гудел прогулочный пароход – низко и возмущённо – мы с ней плыли в тёплой сладкой вечерней воде, она впереди – а капитану казалось – в его фарватер. Нюшина чёрная башка над водой – ньюфы, в отличие от других собак, беззвучно рассекают воду.
Грибы на ближнем островке, куда переплыть – пять минут – и вдруг – столько белых – непостижимо – обратно за мешком, с полным мешком в вытянутой руке над водой – Васька ворчит, как водится, про жадность. В ту поездку в последний день заболела одиннадцатимесячная Катя. Мы с Васькой ночью уже из дома повезли ее, горящую и никакую, в клинику. Оказался пироплазмоз, но привитая Катя уже на следующий день, чуть пошатываясь, притаскивала игрушки с требованием – а ну-ка покидайте, не отлынивайте!
Сетон близко от Парижа, и мы обычно приезжали ненадолго – на длинный викенд.
В 2009-ом, в начале мая, когда мы отправились сюда показывать Машке лесные нарциссы, когда Васька уже ходил мало, он сидел на крыльце и ждал нас с длинной прогулки, но не работал, а не отрываясь читал Гарри Поттера – на залитом солнцем крыльце. Похолодало, как тут водится по вечерам, на плато на высоте в 600 метров, и я бегала по берегу с аппаратом и снимала закатное озеро.
В детстве я очень любила собирать цветы, кинулась бы на нарциссы жадно, обжираясь, потом сунули бы охапку в бабушкину любимую гуцульскую вазу. А теперь совсем не могу рвать полевых цветов.
Эта неизъяснимая хрупкость мира – он ломится от сирени – она лежит на изгородях, вылезает из всех садов – если б вечности не было в одном мгновенье, мы б и жить не могли – бодливые коровы, которым бох рох не дал...
