Из колодца

В коллекцию crivelli

Пару дней назад я бегала вокруг сакур на автобусной остановке, пытаясь вташить их в кадр, и побольше, побольше, и чтоб свет получше.

Дело было утром, и из-за угла появились садовники – как ещё назвать людей, ухаживающих за клумбами? Спросили, не хочу ли я покопать с ними вместе.

Я бы не отказалась, но надо было ехать на работу готовить доклад и новый курс впридачу, на мне были приличные белые штаны, и главное – знаю я таких – предложить-предложат, а потом не дадут. Это только Том Сойер был добрый.

Тут подъехал маленький фургончик, из него вышел мужик и направился к садовникам, одет он был не так, чтоб клумбы копать.

Увидел меня с аппаратом, остановился, сказал, что он coordinateur des espaces verts, спросил, нравятся ли мне деревья.

Эта розово-махровость, конечно, и сентиментальная, и расфуфыренная, и в рюшечках, всё равно – хороша. Впрочем, отвечая на вопрос, я не стала вникать в подробности.

А мужик вздохнул: только вот так они недолго держатся эти деревья, так недолго.

И отправился давать указания клумбокопателям.



( Read more... )

Отчасти в ответ i_shmael на вот это.

Чем отличается зимний одуванчик от весенней одуванной полянки?

Переход количества в качество? Или иные ожидания?

Кажется, зимнему радоваться больше следовало бы – один, удивительный, не ко времени, помогает до весны дожить.

А не получается так. Полянка – жёлтые лохматые головы в траве – вызывает поток ассоциаций. Странным образом, у меня перед глазами – картина в золотой раме в Русском музее – Левитан. «Одуванчики в траве». На картине лужайка – трава, одуванчики, парочка пушистых шаров среди жёлтых голов. Лето в начале. Только вот есть ли такая картина у Левитана? Сильно подозреваю, что и нету. А у кого-нибудь есть?

Человек в значительной степени состоит из памяти – душа – такая то ли картинная галерея, то ли кинематограф. Есть картинки ясные, чёткие, их можно даже соединить логически, они складываются в пазл и занимают своё место, есть смазанные, плывущие, в которые до конца не проникнуть, воспоминание спотыкается.

Некоторые всплывают со дна очень часто, причём иногда это очень странные картинки, вроде бы лишённые особенного содержания, но почему-то они остались, а другие, похожие, нет.

Почему так часто у меня в голове возникает – первый день дачи, июнь, утро, тёплая деревянная стенка дома, я кидаю об неё красно-синий резиновый мячик, он звучно хлопает и пахнет резиной.

Да, можно всегда притянуть за уши объяснение – всё впереди – и лето, и жизнь. Но почему именно это утро врезалось и не уходит? А я ведь даже не помню не только когда, но и где. Мы снимали дачи в разных местах.

Если б оставалась от каждого человека его память, как в pensieve в Гарри Поттере – ну, а для нас, бедных маглов, записать память на компьютер и чтоб можно было путешествовать, заходить в чужие картины, смотреть чужое кино.

Кстати, для меня чтение стихов – максимальное к этому приближение.

А если представить себе музей памятей.

Есть у нас знакомый историк, занимается французским 16-ым веком, изучает в архивах всяческие официальные документы – дарственные, например. И пытается понять, можно ли по вполне чиновничьей бумаге, да ещё составленной по определённым правилам нотариусом, но всё-таки под диктовку заинтересованного лица, увидеть разницу между, например, Рабле и не-Рабле.

Жизнь бы радикально изменилась, если б можно было делать слепки памяти. И некоторое бессмертие было бы достигнуто.
.......

И ещё повторяемость. Каждый год, как ни крути, наступает весна, каждый год праздник – длиннющий – аж с апреля до сентября. Вот malpa пару дней назад сказала Знаешь, я каждую весну удивляюсь, что это нам ни за что. Что оно вовсе от нас и не зависит - хоть даже мы будем уже совсем ужасные (род человеческий, в смысле)..

Можно собрать такие похожие фотографии цветущих веток разных лет, такие похожие возгласы, и даже из собственной книжки с картинками всё время выталкиваются на поверхность одни и те же.

И эта повторяемость жизни как структурированность в стихе или у Баха – не надоедает, но организует.

Я разделяю одну из идей борхерсовского «Тлёна» – водопой существует до тех пор, пока к нему ходят напиться звери, крылечко, пока старушка выходит на него и глядит в соседний лес.

Тем самым вопрос о смысле жизни довольно легко решается – любое наше прикосновение к внешнему миру его формирует. Так что если относительно часто удаётся видеть его прекрасным – так и всё в порядке.

Пока студенты писали контрольную, я глядела на мир – в окно – на глянцевые лапы дикого винограда, вцепившиеся в низкую стену, и на высокую стену тополей чуть дальше, – в распахнутую дверь на лужайку – на сороку, на розовый куст, на яблоки в ветках...

Потом взгляд зацепился за одуванчик – «как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда…» – и я осознала, что не знаю, как выглядит лебеда.

Такое слово хорошее - шершавое, жестковатое.

Перед глазами встаёт высокий травянистый куст - большие листья с беловатой изнанкой и мелкие шарики-цветочки. Но лебеда ли это?

Может, это полынь? Тоже хорошее слово – тягучее и пыльное.

И ещё иволга – «спой мне, иволга, песню пустынную...» – а я её и не видела, кажется, никогда.

И всё-таки мне гораздо тяжелей, когда я не знаю кого-нибудь по имени – растёт на лужайке дерево – синие ягоды, кожистые листья, по нему скакало и белило его то и дело вылезающее из-за туч солнце – а как к этому дереву обратиться, я не знаю.

В моём мире вначале – слово.

А уж слова находят владельцев – вот например слово «буня» отлично знает, что имеет отношение к Кате. И так часто бывает.

Очень долго все слова были русскими, но когда я начала читать стихи по-английски, появились и английские, правда чаще не слова, а фразы – если фраза есть, смысл она найдёт.

Один из моих любимых стихов у очень мной любимого Уолкота начинается « remember childhood? remember a faraway rain? “ – а я там ещё и поезд слышу, в шуме дождя, уходящий, со свистком, с удаляющимся топотом паровозных колёс...

faraway rain - faraway train

Перевод – совсем странное дело – толчок в живой действительности одного языка – приземление в другом.

Наверно, я вижу смысл в двух типах переводов – хороший точный подстрочник, ну, для тех, кто хочет ознакомиться и не знает языка, или – когда оказывается, что переводящему чужое – не чужое вовсе, а просто ещё не написанное своё – почти такой же толчок, как облака или деревья...

Интересно, а может ли клён скреститься с платаном и породить какого-нибудь клетана?

Мы сегодня обедали под огромным деревом в садике пиццарни – на почти неохватном буром стволе кое-где висят клочья коры.

При каждом порыве жаркого ветра в тарелки к нам валились носики и украшали салат.

Не бывает на платане носиков, но кто же мог содрать с клёна кожу?