Из колодца

Наша не читавшая сказок Пушкина дирекция, когда лет пятнадцать назад стало ясно, что мы не умещаемся в наших трёх зданиях, погналась за дешевизною – построили у входа в кампус пятиэтажную стекляшку без кондиционеров.

Естественно, существовать там можно было разве что в январе, да и то в пасмурную погоду. И именно в этом здании проходит большая часть семинарских занятий. Ну, поставили кондиционеры. За дорого. И работают они скверно. Архитектора, если можно так проектировщика этого здания назвать, насколько мне известно, за яйца не подвесили. Живём и двери во время занятий держим нараспашку. Так что когда проходишь по коридору, из открытых дверей всякое и всяких разных слышишь.

Недавно я услышала Патрика. Страсть, с которой он рассказывал о пределах функций самым дурным первокурсникам, тем, кого отправили сходу повторять лицейскую программу на дополнительных занятиях по математике, захватывает.

Он готов приезжать в любое время дня (подозреваю, что и ночи), чтоб учить любой дурости оболтусов математике. Он настоял на расписании, при котором у него в понедельник только один полуторочасовой семинар в 8 утра, вместо того, чтоб сделать сдвоенные занятия и иметь этот семинар раз в две недели – потому что не смогут оболтусы полноценно работать три часа подряд...

И ведь всю жизнь до пенсии он учил в препа реально хороших студентов, а теперь возится с нашими первокурсниками и третьекурсниками, включая дополнительные занятия, которые иногда он проводит неучтённые бесплатно.

Сын у него профессор математики... Тут ему повезло.

А вообще-то хоть тотализатор устраивай – кто победит, ленивые студенты или Патрик – сумеют они нифига не выучить, или Патрик их всё-таки переборет – если кит на слона налезет, кто победит?

В этом году для завлечения потенциально хороших студентов мы добавили к конкурсным экзаменам и собеседованию компьютерную игру.
Естественно, достаточно простую.

Задача – запрограммировать умную независимую газонокосилку. Она должна была обходить разнообразные препятствия и в идеале подстричь весь газон очень неправильной формы.

В игре было три этапа. Первый – ознакомительный. Давалась упрощённая готовая программа, и нужно было понять, как она работает на простом участке – без препятствий.

На втором – давалась почти готовая более сложная программа, – позволяющая обойти определённой формы препятствия. В программе были дырки, которые нужно было заполнить.

На последнем этапе нужно было написать программу от начала до конца и применить её в саду с кучей разных препятствий.

Ребят разделили на команды, в каждой по три человека.

В конце игры в большой аудитории  поздравляли победителей – тех, кому удалось подстричь самый большой кусок газона.

Организация была довольно тяжеловесной. Мы принимали абитуриентов два викенда.

Каждый раз примерно 100 человек приходили к восьми утра, из них 50 сначала проходили собеседование, а 50 начинали с игры, потом менялись; и то же самое повторялось с ещё сотней, пришедшей к часу дня.

Естественно, 3 команды-победительницы выделялись в каждой группе. Ну, и баллы ребятам начислялись (нам же нужно было эту игру каким-то образом в конкурс включить!) не только в зависимости от результатов, но ещё и весьма субъективно – у ребят спереди и сзади были наклейки с именами, и наблюдатели (на две тройки – один наблюдатель) пытались как-то оценить участие каждого в игре. По сути оценить мы пытались способность к взаимодействию в команде.

Соревновались каждый раз примерно 16 команд. Любопытно, что результаты у победителей в разных группах очень сильно различались.

Иногда лучшим удавалось подстричь 95-98 процентов газона, а иногда всего процентов 60.

В некоторых командах все трое участников были крайне активны и довольно сильно спорили между собой, но бывало, что один человек программировал, а остальные тупо смотрели. Да, команды назначались абсолютно случайно, ребята друг друга не знали. В процессе игры чаще всего происходило знакомство, но иногда всё-таки нет. Нам было это очень хорошо видно.

Почти все участники получали удовольствие – и игравшие, и наблюдавшие.

В очередной раз я подумала, что «мы» учим очень неэффективно, что алгоритмике надо учить в начальной школе, ну, в крайнем случае не в 8, а в 12 лет, в средних классах. Очень просто учить этому в детстве, именно потому, что алгоритмику легко обратить в игру. Гораздо легче, чем математику, а по сути на алгоритмике можно не хуже, чем на математике, учить логическому подходу.

Я об этом впервые задумалась, когда я слушала курс логического программирования в университете Paris 6, и наш преподаватель пришёл на занятия со своими двумя детьми. Он был разведён, и пару дней в неделю дети жили у него. Если ему некуда было их пристроить, он тащил их с собой в университет, и вот привёл на семинар.

Мальчик лет семи и девочка лет  пяти отвечали на вопросы непринуждённо и весело, он им мячик кидал, они отбивали – и думаю, ловили огромный кайф от решения логических задачек.

В конце концов, чем они хуже шарад или ребусов. Ещё и лучше.
 

Вчера

Сегодня

Очень соблазнительно начать делать далеко идущие выводы.

А любой вывод на основании столь малой выборки будет ошибочным. Ну, и к тому же, когда один из представленных учёных Фейнман, а второй – кто-то-там.

У нас на празднике вручения дипломов каждый год бывают давние выпускники. И напутствуют выпускников сегодняшних.

Пару лет назад приходил очень успешный и очень давний выпускник – много лет проработал одним из директоров Интеля.

Этот уже совсем не молодой человек, ушедший из Интеля в собственную консалтинговую фирму, говорил прежде всего о том, чтоб ребята не жалели времени на самые разные занятия, не связанные с работой, чтоб не чувствовали себя виноватыми, когда в рабочее время думают не о работе, когда отвлекаются хоть на йогу, хоть на чтение.

Его было очень приятно слушать. Фактически он говорил – не бегите, оглянитесь, живите!

А ведь у него речь шла не о научной, а об инженерной работе, по определению прикладной.

Есть ли в современном университете место профессору Хиггинсу? Можно ли заниматься немодными темами, которые не принесут немедленных публикаций? Не уходит ли вопрос «почему»?

Типичный современный невроз – не успеть – почти повсеместный – не приводит ли к тому, что за очень сильной профессионализацией исчезает «свободное любопытство»?

Конечно, не всегда, не всюду... Но...