(no subject)
May. 10th, 2016 04:00 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaВесенние каникулы, – они конечно, не летние, но и в апреле-мае все куда-нибудь едут, ну хоть на какой-нибудь длинный викенд, – прихватить пятницу к праздничному четвергу – и вот уже и какой–то отрыв.
Ксавье, который вполне себе ездил на две недели, сегодня за ланчем придавался приятным воспоминаниям – в Севеннах был, в невысоких горках южней Лиона – у приятеля, у которого в виноградниках родительский дом – на хуторе, где всего–то четыре дома. В одном из них производитель козьего сыра живёт, и каждый божий вечер он к себе на сыр затаскивал, так что Ксавье через несколько дней осведомился у приятельской жены, нет ли у неё ощущения, что она постепенно превращается в такой вот славный козий сыр. «Да – говорит – определённо – круглею и круглею – скоро стану огромным круглым козьим сырищем.»
Ну, а в остальном, – лесистые горки, байдарочные речки, прогулки... И проверка студенческих работ – куда от неё. Ксавье проверял их за огромным старинным письменным столом. «Даже – говорит – неловко было – за таким столом люди романы пишут, а я первокурсную математику проверяю...»
А Софи притащила мне банку анчоусной пасты из Лаванду – из наших августовских мест – они там неделю жили – пусто – никого на приморских тропах, а с острова Поркро, – высокого холма, торчащего из моря, видны в чистом небе снежные Альпы. В Лаванду была квартира у родителей её Венсана – они её продали, чтоб помочь обзавестись жильём Венсанской сестре.
А ещё она мне принесла мешок картошки, лежит на столе в офисе, – и пахнет свежей землёй. Картошка от бабушки из Вандеи. Там знаменитая картошка, – её надо не чистить, в крайнем случае разрезать пополам, а то и целыми картошинами тушить в масле – и тогда аромат, и на вкус с оттенком сладости. С удовольствием мне Софи про картошечку эту рассказывала.
Я всегда говорю, что французы, как грузины, – у каждого кто-нибудь да в деревне живёт – а там уж у кого черешня, у кого картошка, у кого виноград...
Трудно сейчас себе представить, что в пятидесятые-шестидесятые, даже и в семидесятые, люди, не влезая в особые долги, обзаводились приморскими домами – дёшево это было... Родители Венсана – вьетнамские эмигранты – оказались во Франции после войны. Начали работать и купили каникулярную приморскую квартирку.
Когда Софи с Венсаном только познакомились, это жильё ещё не было продано, и они на первые общие каникулы там жили, и вот год назад они вернулись в Лаванду, уже в съёмную квартиру, а в будущем году собрались вместо того, чтоб плавать на Поркро на кораблике, прямо там и жить.
Одной жопой мало где уместишься, а хочется ногами и туда, и сюда – и тот пейзаж, и этот приручить, потрогать, – погладить холм по лесистой спинке – и там, и сям, и возвращаться, возвращаться – как теперь без макового поля справа от крыльца, синего холма на горизонте – а три недели назад и не знали мы про холм, про маки, про огромные черешневые сады...
Когда–то мне очень хотелось обойти пешком через мысы всю Бретань.
А как не позавидовать Колькиной-Юлькиной Корсике – где красные скалы над морем, и они даже прошли там маршрут, где пришлось слегка карабкаться.
В последние наши с Джейком каникулы мы попали на Корсику из Сардинии – увидели Корсику прозрачным утром силуэтом из моря и поплыли туда. А там хлопали глазами, плавали до упаду, один раз еле вылезли, оказавшись в бухте среди подводных камней после бури, когда ветер уже утих, а глубинные волны – нетещё качались. И когда в городке Кальви увидели из моря, из воды снежную гору – сказали друг другу – теперь на каникулы только сюда. С тех пор я не была на Корсике, подозреваю, что Джейк тоже не был.
По Машкиным словам папин девяностолетний друг Сергей Иваныч говорит – путешествовать надо в телеге с самоваром.
Васька два раза съездил из Ленинграда в Пицунду на велосипеде – сумки через раму, палатка, – и вперёд.
Пейзаж приручается пешком, или на велосипеде...
Когда мы с Васькой познакомились, он после инфарктов почти не ходил. Потом начал, я его растолкала, расходила. И по 20 километров случалось, а уж по двенадцать-пятнадцать в девяностые чуть не каждый викенд. Медленно только... Но мы и по восемь часов гуляли...
Но чтоб в телеге с самоваром, чтоб пешком по мысам, да даже, чтоб на машине неспешно – там пожить, сям, погулять-погулять и дальше поехать – откуда ж время взять.
А на велосипеде – куда за велосипедом ньюфихам – Нюше, Кате – им степенно трюхать, а не бежать...
За окном машины бегут деревья и поля, за окном нашего с Васькой дома качается тополь... За офисным окном сирень да орешник прижались к рыжей стене.
Не люблю я Кундеру, кроме единственной книжки, а за неё – да просто за название – я бы Нобелевку дала...
«Непереносимая лёгкость бытия» – непереносимая хрупкость бытия...
Ксавье, который вполне себе ездил на две недели, сегодня за ланчем придавался приятным воспоминаниям – в Севеннах был, в невысоких горках южней Лиона – у приятеля, у которого в виноградниках родительский дом – на хуторе, где всего–то четыре дома. В одном из них производитель козьего сыра живёт, и каждый божий вечер он к себе на сыр затаскивал, так что Ксавье через несколько дней осведомился у приятельской жены, нет ли у неё ощущения, что она постепенно превращается в такой вот славный козий сыр. «Да – говорит – определённо – круглею и круглею – скоро стану огромным круглым козьим сырищем.»
Ну, а в остальном, – лесистые горки, байдарочные речки, прогулки... И проверка студенческих работ – куда от неё. Ксавье проверял их за огромным старинным письменным столом. «Даже – говорит – неловко было – за таким столом люди романы пишут, а я первокурсную математику проверяю...»
А Софи притащила мне банку анчоусной пасты из Лаванду – из наших августовских мест – они там неделю жили – пусто – никого на приморских тропах, а с острова Поркро, – высокого холма, торчащего из моря, видны в чистом небе снежные Альпы. В Лаванду была квартира у родителей её Венсана – они её продали, чтоб помочь обзавестись жильём Венсанской сестре.
А ещё она мне принесла мешок картошки, лежит на столе в офисе, – и пахнет свежей землёй. Картошка от бабушки из Вандеи. Там знаменитая картошка, – её надо не чистить, в крайнем случае разрезать пополам, а то и целыми картошинами тушить в масле – и тогда аромат, и на вкус с оттенком сладости. С удовольствием мне Софи про картошечку эту рассказывала.
Я всегда говорю, что французы, как грузины, – у каждого кто-нибудь да в деревне живёт – а там уж у кого черешня, у кого картошка, у кого виноград...
Трудно сейчас себе представить, что в пятидесятые-шестидесятые, даже и в семидесятые, люди, не влезая в особые долги, обзаводились приморскими домами – дёшево это было... Родители Венсана – вьетнамские эмигранты – оказались во Франции после войны. Начали работать и купили каникулярную приморскую квартирку.
Когда Софи с Венсаном только познакомились, это жильё ещё не было продано, и они на первые общие каникулы там жили, и вот год назад они вернулись в Лаванду, уже в съёмную квартиру, а в будущем году собрались вместо того, чтоб плавать на Поркро на кораблике, прямо там и жить.
Одной жопой мало где уместишься, а хочется ногами и туда, и сюда – и тот пейзаж, и этот приручить, потрогать, – погладить холм по лесистой спинке – и там, и сям, и возвращаться, возвращаться – как теперь без макового поля справа от крыльца, синего холма на горизонте – а три недели назад и не знали мы про холм, про маки, про огромные черешневые сады...
Когда–то мне очень хотелось обойти пешком через мысы всю Бретань.
А как не позавидовать Колькиной-Юлькиной Корсике – где красные скалы над морем, и они даже прошли там маршрут, где пришлось слегка карабкаться.
В последние наши с Джейком каникулы мы попали на Корсику из Сардинии – увидели Корсику прозрачным утром силуэтом из моря и поплыли туда. А там хлопали глазами, плавали до упаду, один раз еле вылезли, оказавшись в бухте среди подводных камней после бури, когда ветер уже утих, а глубинные волны – нетещё качались. И когда в городке Кальви увидели из моря, из воды снежную гору – сказали друг другу – теперь на каникулы только сюда. С тех пор я не была на Корсике, подозреваю, что Джейк тоже не был.
По Машкиным словам папин девяностолетний друг Сергей Иваныч говорит – путешествовать надо в телеге с самоваром.
Васька два раза съездил из Ленинграда в Пицунду на велосипеде – сумки через раму, палатка, – и вперёд.
Пейзаж приручается пешком, или на велосипеде...
Когда мы с Васькой познакомились, он после инфарктов почти не ходил. Потом начал, я его растолкала, расходила. И по 20 километров случалось, а уж по двенадцать-пятнадцать в девяностые чуть не каждый викенд. Медленно только... Но мы и по восемь часов гуляли...
Но чтоб в телеге с самоваром, чтоб пешком по мысам, да даже, чтоб на машине неспешно – там пожить, сям, погулять-погулять и дальше поехать – откуда ж время взять.
А на велосипеде – куда за велосипедом ньюфихам – Нюше, Кате – им степенно трюхать, а не бежать...
За окном машины бегут деревья и поля, за окном нашего с Васькой дома качается тополь... За офисным окном сирень да орешник прижались к рыжей стене.
Не люблю я Кундеру, кроме единственной книжки, а за неё – да просто за название – я бы Нобелевку дала...
«Непереносимая лёгкость бытия» – непереносимая хрупкость бытия...
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-05-10 02:39 pm (UTC)no subject
Date: 2016-05-11 10:21 am (UTC)no subject
Date: 2016-05-11 10:29 am (UTC)кофе в постельсамовар в телегу? :)no subject
Date: 2016-05-11 03:03 pm (UTC)no subject
Date: 2016-05-10 05:12 pm (UTC)no subject
Date: 2016-05-11 10:22 am (UTC)no subject
Date: 2016-05-11 03:47 pm (UTC)no subject
Date: 2016-05-13 09:21 pm (UTC)no subject
Date: 2016-05-13 09:23 pm (UTC)no subject
Date: 2016-05-13 09:30 pm (UTC)