А упало, Б пропало, кто остался на трубе?
May. 18th, 2006 04:20 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaЖила в Ленинграде на Петроградской стороне одна француженка по имени Т.
Оказалась она в России сразу перед войной – её муж, рижский еврей, сначала побежал от Гитлера в Париж, а потом вместе с ней в Советский Союз.
Т. казалась случайно залетевшей в питерскую зиму тропической птичкой. Помню только общий облик – взмахивающие руки, пёстрые рукава.
А может, и не было рукавов, просто – птичка и есть птичка.
По-русски Т. говорила с еле заметным акцентом. Тогда нам казалось очень смешным, что человек, проживший в России тридцать с лишним лет, говорит хоть с каким-то акцентом...
В 70-ые годы, когда пошла эмиграция, Т. отправилась во французское консульство – её пропустили без всяких проблем – ни у кого не возникло сомнений, что она право имеет – и в результате этого похода, а может, нескольких походов, она восстановила своё французское гражданство, раздобыла его своим сыновьям, жёнам сыновей, бывшим жёнам сыновей...
Когда Т. наконец оказалась в родном Париже, она затосковала. Все тридцать с лишним лет во враждебной России её грела родная Франция, та, из которой она уехала, ну, а приехала – в другую, изменившуюся...
Любопытно, какими неверными почти всегда оказываются прогнозы, хоть чужие, хоть собственные...
Вон предсказывали роботов, которые пол будут мести и обед готовить – и где ж они?
А интернета никто не предсказал.
Когда я уезжала из России, я была уверена в двух вещах:
1. В том, что если вдруг не станет советской власти, я вернусь.
2. В том, что я стану совершенно двукультурной, что я буду одинаково себя чувствовать в простанстве двух-трёх языков.
Когда не стало советской власти, и мысли о возвращении не промелькнуло у меня в голове, мало того, я уверена, что если б даже её не стало не так по-уродски, если б даже каким-то невероятным чудом сложилось благоприятно, хоть как в Чехии, я бы всё равно не вернулась, потому что шла жизнь, потому что на любимое старое наложилось любимое новое, потому что изменилась я, потому что моё прошлое выдуло с реальных питерских улиц и ощутить его легче, сосредоточившись и закрыв глаза, или даже не закрывая, вплыть в него на парижской улице, или на питерской наездом, превозмогая резкие удары чужого – по глазам, по ушам, потому что прошлое сменилось настоящим, потому что возвращаться в прошлое глупо и бессмысленно, а в настоящем мне хочется жить во Франции или в Италии (бог рог не дал), да просто потому, что назад покойники не ходят...
Я говорю по-французски определённо хуже, чем Т. по-русски. Уж акцент-то точно сильней. Мне всё равно, на каком из трёх языков читать. И больше всего я читаю, наверно, по-английски.Почти не читаю по французски – недолюбливаю французскую литературу. Никакой двукультурности нет как нет. И никогда не будет. И кажется очевидным, что во взрослом, даже юном, возрасте она не приобретается, и совершенно естественно, что единственный неизменный дом – это язык. Всё остальное меняется – пейзажи, люди...
Язык, в котором я знаю, почему эники-беники ели вареники, а А и Б сидели на трубе...
Оказалась она в России сразу перед войной – её муж, рижский еврей, сначала побежал от Гитлера в Париж, а потом вместе с ней в Советский Союз.
Т. казалась случайно залетевшей в питерскую зиму тропической птичкой. Помню только общий облик – взмахивающие руки, пёстрые рукава.
А может, и не было рукавов, просто – птичка и есть птичка.
По-русски Т. говорила с еле заметным акцентом. Тогда нам казалось очень смешным, что человек, проживший в России тридцать с лишним лет, говорит хоть с каким-то акцентом...
В 70-ые годы, когда пошла эмиграция, Т. отправилась во французское консульство – её пропустили без всяких проблем – ни у кого не возникло сомнений, что она право имеет – и в результате этого похода, а может, нескольких походов, она восстановила своё французское гражданство, раздобыла его своим сыновьям, жёнам сыновей, бывшим жёнам сыновей...
Когда Т. наконец оказалась в родном Париже, она затосковала. Все тридцать с лишним лет во враждебной России её грела родная Франция, та, из которой она уехала, ну, а приехала – в другую, изменившуюся...
Любопытно, какими неверными почти всегда оказываются прогнозы, хоть чужие, хоть собственные...
Вон предсказывали роботов, которые пол будут мести и обед готовить – и где ж они?
А интернета никто не предсказал.
Когда я уезжала из России, я была уверена в двух вещах:
1. В том, что если вдруг не станет советской власти, я вернусь.
2. В том, что я стану совершенно двукультурной, что я буду одинаково себя чувствовать в простанстве двух-трёх языков.
Когда не стало советской власти, и мысли о возвращении не промелькнуло у меня в голове, мало того, я уверена, что если б даже её не стало не так по-уродски, если б даже каким-то невероятным чудом сложилось благоприятно, хоть как в Чехии, я бы всё равно не вернулась, потому что шла жизнь, потому что на любимое старое наложилось любимое новое, потому что изменилась я, потому что моё прошлое выдуло с реальных питерских улиц и ощутить его легче, сосредоточившись и закрыв глаза, или даже не закрывая, вплыть в него на парижской улице, или на питерской наездом, превозмогая резкие удары чужого – по глазам, по ушам, потому что прошлое сменилось настоящим, потому что возвращаться в прошлое глупо и бессмысленно, а в настоящем мне хочется жить во Франции или в Италии (бог рог не дал), да просто потому, что назад покойники не ходят...
Я говорю по-французски определённо хуже, чем Т. по-русски. Уж акцент-то точно сильней. Мне всё равно, на каком из трёх языков читать. И больше всего я читаю, наверно, по-английски.Почти не читаю по французски – недолюбливаю французскую литературу. Никакой двукультурности нет как нет. И никогда не будет. И кажется очевидным, что во взрослом, даже юном, возрасте она не приобретается, и совершенно естественно, что единственный неизменный дом – это язык. Всё остальное меняется – пейзажи, люди...
Язык, в котором я знаю, почему эники-беники ели вареники, а А и Б сидели на трубе...
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2006-05-18 05:11 pm (UTC)в моей речи нет калек, потому что кальки -- от лености и нетребовательности, как полуфабрикат; я слишком часто слышу их вокруг, и еще я, к сожалению, знаю, индикатором чего они являются. можно стараться не допускать вкраплений одного языка в другой, как довлатовский герой Сеня Головкер, можно строго придерживаться однородной речи и стараться поддерживать ее; но язык все равно утрачивается, на первом уровне доступа лежит английская картотека, английский как основной, русский -- на десерт, на сладкое, для себя.
no subject
Date: 2006-05-18 05:38 pm (UTC)Я знаю людей. проживших жизнь тут (из эмигрантов и высланных 1920=23 года), хоть во Франции, хоть в Германии и даже в Штатах, (там это реже) которые ничего из родного языка не утратили и владели языком страны эмиграции хуже, чем русским, но вполне достаточно для профессорской должности).
Ну а как же живут те. у кого язык есть инструмент работы? Лучшие по русскому языку вещи написал Бунин в эмиграции. да и не в первые годы. Георгий Иванов в России был слабеньки молодым поэтом. а здесь стал крупным поэтом.
И наконец, (можно привести сотню примеров) но я живу в Париже с 1973 года. И ничего. Пишу. и перевожу на русский американских, немецких и французских поэтов, И украинских тоже. Но л при этом не перестаю быть русским поэтом и язык, поверьте, не оскудевает...
no subject
Date: 2006-05-18 05:58 pm (UTC)моя работа непосредственно связана с языком. языка у меня всего два. (умение понять, но неумение воспроизвести я за владение языком не считаю.) пишу я значительно лучше, чем говорю -- на обоих (это не вопрос дикции/акцента или синтаксиса -- вопрос нейрологически обусловленной неспособности одновременно составлять речь и механически воспроизводить ее, хотя акцента в английском у меня нет). более того, я подозреваю, что письменный язык, который не развивается в реальном времени и не требует такого же энергетического вложения, может быть более устойчивым к изменениям в любую сторону -- опять же потому, что, будучи искусственным навыком, является сознательным процессом. и тем не менее я -- на днях буквально -- обнаружила, что какое-то небытовое, но простое слово -- потерялось, осталось как концепт-мыслеобраз, и долго думала, и воспроизвела наконец, но воспроизвела, как оказалось, ошибочно.
хотя пишу я по-русски едва ли не лучше, -- во всяком случае, гибче и красочней, -- чем умела то делать в России.
no subject
Date: 2006-05-18 05:58 pm (UTC)смысла этого предложения не уловила совсем.
вдогонку
Date: 2006-05-18 06:03 pm (UTC)выше я уже рассмотрела письменную речь как отдельную от устной категорию (параллельно, кстати, пишу статью о феномене языка без речи), но и фактор кучкования, к которому тогдашняя эмиграция большую склонность имела, тоже ведь нельзя не учитывать?
Re: вдогонку
Date: 2006-05-19 09:41 am (UTC)Re: вдогонку
Date: 2006-05-19 11:00 am (UTC)Только один человек из новой эмиграции не выучивал намеренно французского, это В.Максимов. Он боялся. что станет писать по русски более обеднённо!!! Но это явная чкпуха.
no subject
Date: 2006-05-19 09:40 am (UTC)