![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Sep. 7th, 2014 06:01 pmСентябрьская жара иная, не летняя, хотя бы потому, что когда сидишь вечером на любимой площади Контрэскарп, пьёшь белое пиво за столиком у края тротуара – глазеешь, как водится, на народ, – лучшее место, чтоб смотреть на повседневность – встречаются, прощаются, молодняк вприпрыжку, - ну, вот ничем не хуже, чем в Туари глядеть на повседневность макак на островке, где их царство, – макаки, - одновременно монахи и соблазнители-черти со средневековых картинок – рыбку удят, кривляются, на верёвках качаются, - и вот пока глазами хлопаешь, да пиво пьёшь – вдруг откуда ни возьмись накрывает бархатной мягкой темнотой – сентябрьское тепло…
И сегодня в кизиловой роще – где опять урожай, как года три назад – и встряхиваешь ветки, и сыплются ягоды со стуком в ведро – а ещё улитки – бедолаги – заедут в город – что я с ними делать буду – с жучками-паучками, которых приходится отправлять в окно – но жить потом на газоне – не в кизиловой роще…
А весной там сирень… Кизил, шиповник, дички-яблоки – мелкие твёрдобокие кислые…
Гвоздика-травянка малинового цвета – и в жару, вроде, сильней царапаешься острыми ветками, - ну, да – короткие рукава, чешутся царапины, пахнет горячей травой…
Позабыла аппарат – Сена в дымке поворачивает внизу, белые троглодитские пещерные меловые скалы по берегу.
А по дороге вздымаются в небо над холмами распаханные тёмные поля, за поворотом городок Ветёй с церковью на горке – тот, что Моне бесконечно писал…
Два года назад кизила почти не было, и мы сидели с Васькой на опушке, ждали, пока прочий народ пробежится по тропе, и записывали на телефон сырьё для стихов… И Васька вечером на компе новый файл открыл, туда наброски закинул, а файл назвал «заметки из кизиловой рощи»…
Тёплая трава, белые скалы, резные вороны пролетают над деревьями, и полные вёдра ягод с листьями…
Сена в Ветёе – каждый день в разном свете… На выставке Моне висели они все – на стенке рядышком…
И моя фотка давняя, – Васька собирает кизил – рукой держит ветку… –
Обрывая меж листвы кизил
И Катя ломилась тут через кусты, испугавшись петарды…
Декорация, пропитанная жизнью, смыслами, слоями… Время, останавливается, застывает в прозрачном меду… Невозможно понять, невозможно принять смерть…
И сегодня в кизиловой роще – где опять урожай, как года три назад – и встряхиваешь ветки, и сыплются ягоды со стуком в ведро – а ещё улитки – бедолаги – заедут в город – что я с ними делать буду – с жучками-паучками, которых приходится отправлять в окно – но жить потом на газоне – не в кизиловой роще…
А весной там сирень… Кизил, шиповник, дички-яблоки – мелкие твёрдобокие кислые…
Гвоздика-травянка малинового цвета – и в жару, вроде, сильней царапаешься острыми ветками, - ну, да – короткие рукава, чешутся царапины, пахнет горячей травой…
Позабыла аппарат – Сена в дымке поворачивает внизу, белые троглодитские пещерные меловые скалы по берегу.
А по дороге вздымаются в небо над холмами распаханные тёмные поля, за поворотом городок Ветёй с церковью на горке – тот, что Моне бесконечно писал…
Два года назад кизила почти не было, и мы сидели с Васькой на опушке, ждали, пока прочий народ пробежится по тропе, и записывали на телефон сырьё для стихов… И Васька вечером на компе новый файл открыл, туда наброски закинул, а файл назвал «заметки из кизиловой рощи»…
Тёплая трава, белые скалы, резные вороны пролетают над деревьями, и полные вёдра ягод с листьями…
Сена в Ветёе – каждый день в разном свете… На выставке Моне висели они все – на стенке рядышком…
И моя фотка давняя, – Васька собирает кизил – рукой держит ветку… –
Обрывая меж листвы кизил
И Катя ломилась тут через кусты, испугавшись петарды…
Декорация, пропитанная жизнью, смыслами, слоями… Время, останавливается, застывает в прозрачном меду… Невозможно понять, невозможно принять смерть…
