mbla | (no subject)

Я по дороге на работу часто слушаю радио – любимую станцию France culture. Обычно я выскакиваю из дому в середине последних известий, а добираюсь до кампуса, не дослушав чудесную ежеутреннюю передачу «Fabrique de l’histoire» – «Ткань истории».

Если я еду кусок пути под землёй, радио прерывается, и я его подхватываю, вылезая на свет божий.

Прошлая неделя в «Fabrique de l’histoire» была посвящена миграциям народов в разные времена.

И вот вылезаю я из метро возле Нотр Дам, чтоб кусок пути пробежать пешком, поднимаясь по лестнице, включаю радио чуть раньше, чем нужно, слышу шипенье, из которого вычленяется голос, потом шипенье умолкает, – и я попадаю в очень эмоциональный текст, такой причём, что сразу понимаешь, что не разговор это, а чтение вслух.

Идёт рассказ о переполненных кораблях, о замученных нищих людях, которые лежат вповалку на палубе, о недостатке питьевой воды, о морской болезни, о мученьях жажды и ужасах скученности...

Текст заканчивается, и нам сообщают, что это был отрывок из Эдмондо де Амичиса – из сборника репортажей под названием «В океане».

У нас с Машкой в детстве была его книжка «Сердце». Я очень хорошо помню, как папа читал её по вечерам вслух. Потом я её множество раз перечитывала. Главный герой этой книжки – итальянский мальчик из интеллигентной семьи конца 19–го века. Живёт он в Турине, ходит в школу. Повествование прерывается вставными рассказами – о Гарибальди, об объединении Италии.
Эта книжка была из самых любимых и рифмовалась у меня с Бруштейн, и с собственными родителями. Много было совпадений – представления о порядочности (кстати, характеристики «он порядочный человек» сто лет не слышала), о достоинстве, об обязательствах в отношении других людей, о сочувствии...
Думаю, что сейчас Амичис показался бы мне сентиментальным. Но несомненно «Сердце» – одна из книг, на которых я выросла. Помню эту чёрного цвета не очень толстую, но широкую, затрёпанную по углам книжку...

...
Передача, кусок которой я услышала, была об эмиграции из Италии в конце 19–го – начале 20-го веков. Между 1880-ым и 1914-ым из Италии уехали 15 миллионов человек! Половина населения. Огромные толпы людей пытались любой ценой выбраться из нищей полуголодной страны, где не было работы.
Я очень люблю французского писателя итальянского происхождения Франсуа Кавану, который в книжке «Les ritals» рассказывает про своё детство в итальянском парижском пригороде в тридцатые годы двадцатого века. Отец Каваны – неграмотный крестьянин из долины По, который как раз перебрался во Францию в этом потоке итальянской эмиграции.

Не все итальянцы уезжали навсегда. Узенький ручеёк возврата тоже был. Молодая страна объединённая Италия очень хотела, чтоб люди возвращались.
Мы, вроде бы, с детства знаем, что первая мировая грянула громом среди ясного неба, что люди рубежа веков воспринимали свой мир как очень цивилизованный, и слово «прогресс» было почти священным.
Но рубеж веков как–то, по крайней мере у меня в голове, заслонился временем между двумя войнами.

А меж тем это были разные времена. Как в песне Городницкого про лётчика Уточкина.
....
Ах, лётчик отчаянный Уточкин,
Шоферские вам не идут очки.
Ну что за нелепые шуточки -
Скользить по воздушной струе?
И так ли уж вам обязательно,
Чтоб вставшие к празднику затемно,
Глазели на вас обыватели,
Роняя свои канотье?

....

Куда, петербургские жители,
Толпою весёлой бежите вы?
Не стелют свой след истребители
У века на самой заре,
Свод неба пустынен и свеж ещё,
Достигнут лишь первый рубеж ещё...
Не завтра ли бомбоубежище
Отроют у вас во дворе?
....

Я очень удивилась, узнав, что корабли, увозившие итальянцев в дальние страны (в Америку, в Мексику...) контролировались, к ним в Италии предъявлялись санитарные требования. На судне должен был обязательно быть неограниченный доступ к питьевой воде, трёхразовое питание, обязательно должен был плыть корабельный врач. Но естественно, билет на такой вот законный оборудованный корабль стоил денег, которых у самых нищих эмигрантов не было, и сразу возникли незаконные дешёвые способы перевозки, – старые дырявые корыта, в которые люди набивались, как селёдки в бочку, тоже пытались пересечь океан. Эти жуткие корабли отправлялись, в основном, из Испании, но бывало, что и из Англии. Естественно, многие тонули...

Во Францию итальянцы часто шли попросту пешком. Вот как коммунистический прадед Лионеля в Муссолиниевское время – через Альпы с женой и с дочкой, Лионельей бабушкой. Она потом маленькому Лионелю в лучших русских традициях рассказывала о тяготах своего детства. Правда, переход через Альпы она не помнила, слишком была маленькая... Вспоминала войну, – как через картофельное поле бежала под бомбами за хлебом.