Первого ноября возле Дижона...

Большущая шоколадного цвета лошадь шла через виноградник, между двумя рядами лоз. За ней высокая худая с конским хвостом её хозяйка, подправляя волочащуюся за лошадью железяку, рыхлящую коричневую влажную землю, из которой возрос этот виноградник под холмом. Они дошли до дороги, и лошадь, представ во всей красе, оказалась мохноногим тяжеловозным мерином – «ну что, пошли обратно» – сказала хозяйка, и они отправились по соседнему проходу между лозами – вспахивая виноградное море, нет всё-таки озеро, – до уходящих мягко вверх виноградных берегов – до края леса.

Что ни деревня в Бургундии, то название вина – читаешь на указателе - Gamay, Vougeot, Ladoix – из воздуха возникает запах, – недаром осень, винный запах листопада в соседних лесах – рыжики – толпой у края тропы, маслят поменьше.

Есть деревни, где самые дешёвые вина начинаются с сотни – и пусть себе – если мохноногая лошадка работает – ворочает влажные комья земли. Даже и не обидно, а мы попроще выпьем – с соседнего виноградника, где траншеи в винограде пропахивает узенький тракторок-пролетарий.

Три-четыре столика, приветливый округлый хозяин в переднике выносит кофе. Солнцу к двум часам дня не без усилий удаётся пробить туман. Чёрный несобранный виноград уже превращается в изюм, подрагивают красные листья – сорвёт их каким-нибудь близким ветреным дождём, и до весны тёмные мокрые торчащие вверх кряжистые палки...

«... И не представить, что этим чёрным палкам придёт охота –
Стать источником зелёных пиров фигурной листвы
И тяжёлых лиловых кистей!...»

Виноградники, оливы – смыслообразующее, цивилизационное – не меньше, чем книжки, или соборы – «дней связующая нить»...