старики

[mbla]

В фильме "Июльский дождь", которому когда-то Евгений Сидоров в резензии в "Юности" дал подзаголовок "Мне тридцать лет", по созвучию с предыдущим фильмом Марлена Хуциева, который назывался "Мне двадцать лет", есть документальные кадры - 9 мая 1965-го, двадцатилетие победы.

Хуциевким героям, которым тогда было 30, сейчас, как нетрудно догадаться, 70. А одному из героев этого фильма - журналисту, которого великолепно играет Юлий Визбор, на десять лет больше.

Эстетика "Июльского дождя" сродни эстетике "Затмения". Медленность. Иногда почти неподвижность кадра. Визбор на кухне поёт под гитару "Спокойно, дружище, спокойно". Спящие троллейбусы в ночной Москве.

Рассказы о страшных случаях у костра. Визбор рассказывает что-то военное.

Младшие герои тоскуют - у Визбора в жизни был кусок некой бесспорности, очевидности поступков. У них всё шатко, неясно.

Двадцатилетие победы, 40-летний Визбор вписан в эти явно документальные кадры - встречи с друзьями. Юность.

Сейчас самым молодым из участников войны столько, сколько моему папе - 79 лет. Папа попал на фронт в 44-ом, военным переводчиком.

Я думаю, что для этих очень немолодых людей 9-ое мая - праздник памяти о собственной юности.

Человеческий мозг устроен так, что страшное, плохое забывается, ну, хоть отчасти забывается, иначе жить нельзя.

А хорошее помнится, расцвечивается всё больше и больше.

Люди всегда вспоминают юность с нежностью. На какое бы тяжёлое время юность не пришлась.

А тут ещё люди, прожившие множество тяжёлых лет, многие из них всю жизнь шли на самые разнообразные компромиссы.

В юности они прожили нечто бесспорное.

Я думаю, что этим людям хочется вспомнить, что они были молодыми. Мне кажется, что очень важно, чтобы мы их видели молодыми. Не стариками, которым нужна забота, с которыми дистанция, которые беспомощны.

По-моему, ключевые слова - общение на равных.

Плохие люди обижают стариков, хорошие уважают, а вот кто не видит в стариках стариков?

Они ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ КАК МЫ. Ведь нам же не захочется, чтобы нас так - стариками.

Comments

[bgmt.livejournal.com]

Так всё же характеризовали своё ощущение на войне многие сами воевавшие. Примеров тьма. Возможно, дело в разном смысле слова бесспорность. У людей появилась ясная, верная, понятная каждому - а не спущенная сверху - задача. Прочее было отложено на фоне этой задачи. Небесспорность возникает именно задним числом, именно взглядом не обязательно другого поколения - иногда того же поколения и тех же людей - но взглядом позже. Посмотрите - читая, смотря фильмы, сделанные ИМИ, а не О НИХ, возникает ощущение свободы, немыслимой до войны. Это не условия существования, а именно ощущение: потому что несвобода - это ощущение делания навязанных действий. Но возможно - я не совсем понял - вы говорите не о небесспорности этих четырех лет, а о наличии бесспорности до и/или после. Мне это кажется очень сомнительным. Конечно, в их жизни были и бесспорные поступки. Но канва их жизни до и после была фантастическим винегретом правды и лжи, и это чувствовали каким-то боком, не обязательно отдавая себе в этом отчёт, все. Вспомните Балтера. Сквозь радостное юное существование всё время гул чего-то жуткого. Вспомните Когана "и головою падаю под трактор". Как надо жить в таких условиях? Этого никто не решил и не описал, потому что невозможно. Чтобы совершать бесспорные поступки, надо было сомнения загонять внутрь, и это даром не проходило.

[lena-shagina.livejournal.com]

Я говорила об образе людей, у которых в молодости -- во время войны -- было, якобы, бесспорное -- в противоположность всей последующей жизни (а не о сравнении "до войны" vs. "после войны"). Мне этот образ кажется неверным. Во-первых, прелести сталинского времени -- о которых вы вроде говорите -- присутствовали и чувствовались и во время войны (вспомните Гроссмана). Во-вторых, эти люди -- те, кто живы сейчас и ли были живы недавно (речь то о них) прожили долгую жизнь, которая вовсе не вся пришлась на совсем уж жуткие годы, и многие из них совершили кучу никем не навязанных замечательных поступков. Дед моего мужа, например, работая в каком-то совете ветеранов, ухитрился добиться значительного повышения пенсии (признания инвалидности, и т.д.) для огромного числа людей. Поступок навязанный? Нет. Бесспорный? По-моему, да. Нужно было для этого "загонять внутрь сомнения" -- да ничего подобного. На другом конце спектра -- ну сказали бы Вы Копелеву, Окуджаве, Гроссману, Виктору Некрасову, что единственное бесспорное в их жизни -- участие в войне? Лидии Гинзбург -- что единственное бесспорное -- это пережитая блокада? Моему деду не надо было загонять внутрь сомнений, чтобы написать блестящую грамматику болгарского языка, а моей бабушке -- словарь шведского. И никто им этих поступков не навязывал. Вот так и жили, с кучей замечательных достижений, и не нам сейчас говорить и думать, что единственные бесспорные и ненавязанные поступки в их жизни остались в их далекой юности.

Одно дело -- ощущение на войне, после катастрофы тридцатых годов, другое дело -- сейчас, после всей прожитой жизни.

[mbla.livejournal.com]

По-моему, Вы меня не поняли. Совсем. Я не говорила, что единственные поступки воевавшее поколение совершило во время войны. Я этого не имела в виду, не могла иметь в виду, и вообще сюжет был не тот.
Я начала с "Июльского дождя" - типичного фильма о потерянном смысле жизни, снятом в 60-ые. Но ведь были люди никогда не терявшие смысла жизни никогда. Конечно же были.

Только из-за того, что был Пушкин, перестаёт ли быть интересным Онегин?

Кстати, людям даже самым талантливым и крупным случается переживать кризисы, и в такие кризисы они могут, даже лучшие из людей, испытывать ностальгию по, скажем, очевидной, затмевающей всё радости - концу войны, или по каким-то совершённым поступкам, а главное просто по юности.

Мой папа в послевоенном Берлине дружил с Виктором Некрасовым. Папа, естественнно, сильно младше.

Они вместе радостно пропивали сталинскую премию за "Окопы".

Потом папа жил в Питере, Некрасов в Киеве, они не общались. Когда Виктора Платоныча стали травить, папа написал ему письмо, Некрасов ответил - они вспоминали радостное время - юность.

Лидия Яковлевна сочла блокадный опыт достаточно важным - написала потрясающую, на мой взгляд, книгу - "Записки блокадного человека".

Естественно, в её жизни было много всякого другого - никак не менее важного, но и этот опыт был.

Вы не обратили внимания, что я намеренно говорю о поколении, которому во время войны исполнилось 17-18, а отнюдь не о тех, кому было 30-40. Разница, на мой взгляд, колоссальная. Люди, для которых война, необходимость проявлять храбрость, ситуация, когда так легко стать нечеловеком, оказалась очень личностно образующей, это те, кто попали на неё в личностно образующем возрасте.

Естественно, люди, для которых война через 60 прошедших лет оказалась единственным временем, когда они проявились, это глубоко несчастные люди. По-моему, тут и обсуждать-то нечего.

Я ведь действительно совсем о другом.

Я о том, что людям хочется вспомнить себя молодыми. Я о том, о чём, как мне кажется, все забыли - о том, что "старики" были когда-то юными, и что они и сейчас, может быть, не хотят быть старыми, что 9-ое мая - это день-воспоминание о юности. Вон в Париже висят старые фотографии - как кадры из фильма "Бал" - танцы на площади в 45-году.

Наверно, я должна была сказать вместо "вынужденные всю жизнь идти на самые разнообразные компромиссы" "многие из которых были вынуждены идти на самые разнообразные компромиссы".

Я действительно отчасти сконцентрировалась на людях, про которых сейчас говорят, как про обиженных ветеранов, то есть на тех, кто себя обиженным как-то ощущает.

В общем, вспомните "Больничную цыганочку".

[kot-ivanovich.livejournal.com]

Я ведь действительно совсем о другом.

Да я понимаю... Просто с "другим" ведь действительно никто и не спорит...

Вы не обратили внимания, что я намеренно говорю о поколении, которому во время войны исполнилось 17-18

Выбитое поколение... Я стал вспоминать и не вспомнил ни одного, кого бы знал лично. Вы правы, наверное... Между теми, кому в 17-ом было 17 и теми,
кому было 30-40 — психологическая пропасть. Я никогда не задумывался, но, наверное, это и к 41-ому до какой-то степени относится.

[mbla.livejournal.com]

Меня, честно сказать, безумно задело именно то, что все, кто возмущаются шабашем московским, говорят о стариках, как, ну, о детях что ли. Вот бедные старики то-то и то-то. Ну, не старик мой папа, и я знаю так много людей, которым не хочется, чтоб их, пусть и любовно, так называли.

А разницы, по-моему, не может не быть. Они ведь даже войну разную пережили. Те, кому, как папе, сейчас 79, попали на фронт в 44-ом. То бишь шла уже победная война! Разве ж можно сравнить?! Ни плена, ни окружений. Из этого поколения многие выжили. А сколько из тех, кто ушёл в 41-ом?

Ну, а те, кто ушли в 41-ом взрослыми, у них вообще всё по другому - ответственность за семью, например.

[lena-shagina.livejournal.com]

Лена, я не говорила про все -- я говорила только о тех двух строчках, которые задели меня -- ну вот также как Вас задел тон, которым говорят сейчас о "бедных стариках". А я -- походив со своими дедушкой и бабушкой в свое время в очереди (без них бы не дали) на получение заказов с гречей к разным n-летиям победы и на эти очереди посмотрев, могу этот тон понять -- просто сердце рвалось. Мне от этих картин в жизни не отделаться -- а ведь, если подумать, люди в этих очередях были в основном существенно моложе, давно уже это было. Это вовсе не значит, что я не помню, что они были молодыми.

Судя по всему, даже у нас столько на этом месте болевых точек, неизжитых опытов, неутрясенных отношений с историей, что понять и не задеть друг друга трудно, даже при наилучших намерениях. Ну вот что тут сделаешь, если мой дед в послевоенном Берлине оказался тридцатилетним и надолго (судя по описанию -- мог бы быть в каком-нибудь смысле командиром Вашего отца), и его воспоминания об этом периоде -- это что угодно, кроме бесспорности событий и поступков и веселых молодых пьянок. Зная то, что рассказывал он, я просто не могу об этих событиях (как и вообще -- о войне на территории Германии) думать как о безусловно-бесспорном опыте -- настолько, что мне на эмоциональном уровне трудно себе представить, как воспомнинания об этом времени могут быть радостными и желанными. Отсюда и непонимание, наверное.

[mbla.livejournal.com]

Лена, отвечу завтра, засыпаю сейчас.

Мы опять говорим о разном.

[lena-shagina.livejournal.com]

Да я же, собственно ни против чего не возражаю, совсем даже наоборот. Просто пытаюсь свою реакцию объяснить -- так и получается, что не о том (да и плохо объяснила к тому же, где-то что-то очень глубоко задело просто, вчера весь день не могла остановится, все время к этой бесспорности возвращалась, но это -- мои собственные не имеющие отношения к делу проблемы).

[mbla.livejournal.com]

Ну, давайте сведём бесспорное к концу войны. Кончился ад, и эти люди пережили конец ада. Остались живы! Не стали подлецами. Не очерствели.

Конечно, были те, кто людьми не остался. Но ведь тут вообще начинается - среди стариков старых мерзавцев не меньше, чем среди молодых - молодых мерзавцев. Мы же в любом общем разговоре это за скобки выносим.

Естественно, те, кто грабил восточную Пруссию и насиловал немок, если они дожили до наших дней, что сомнительно (хуже всех смершевцы были, а там мальчишек не было), тоже ветераны.

Но возьмите параллель с лагерем. Вот у моей любимой (люблю её куда больше, чем её сына) Евгении Гинзбург в самом конце - приезд в Москву за реабилитацией, встреча в очереди со знакомыми по тюрьмам и лагерям - и какие-то ребята-студенты, которые дарят цветы этим людям. Сцена в кафе.

Так ведь тоже не все сидевшие приличные люди. Однако, это вот объединение общим страданием, - оно для смотревших извне детей было.

Я бы, честно сказать, ничего не стала вообще писать про 9-ое мая, если б не мерзкий офизиоз с советским жаргоном с одной стороны, а с другой - сводящее скулы умиление стариками.

А про Берлин - папа мне рассказывал про зверства ещё до того, как я читала Копелева. Папа с Копелевым знаком не был, но всегда им восхищался. Кстати, папа ведь немецкий когда-то стал учить, потому как попробовал Гейне в переводах почитать, не понравилось, стал язык учить. Германия ему со-овсем не чужая.

Просто опять не всё однозначно, уверяю Вас, что далеко не все грабили. И была юность и счастье, что вот выжили. И жизнь продолжается. И общались с немцами, и дружили, и помогали - всё было.

У папы был роман с немкой, они познакомились, представьте себе, на танцах - она отказалась с ним танцевать, сказав, что с оккупантами не танцует. Снимал он квартиру у владельца маленькой, кажется, типографии, где работал сам хозяин и один наёмный работник. Как-то хозяин направился в театр и одолжил у папы шляпу, чтоб не идти в театр в кепке, "как какой-нибудь пролетарий".

Ну, а про радостные воспоминания - это вообще вопрос характера. У Некрасова, о чём бы он ни говорил, бывало радостное.

Мою маму выгнали в 49-ом из института после скандала, начавшегося с похода в ресторан в честь чьего-то дня рожденья. И таскали в ГБ, ну, в общем, можете себе всё это отлично представить. И всё равно не вспоминала она об ужасе. И о том времени сохранились у неё радостные воспоминания, связанные с друзьями, с жизнью...

[lena-shagina.livejournal.com]

Да я это понимаю все (про Гинзбург как раз вчера вспоминала, что у нее и от лагеря радостные воспомнинания были, чего уж там). И уж конечно понимаю, что не все зверствовали, и что многие помогали. Да только тогда внешняя историческая канва (в данном случае -- война) к радостным воспоминаниям вообще как бы ортогональна (скажем, радостные воспоминания Раисы Орловой об ИФЛИйском братстве в лучшей стране мира -- столь же, для нее, непреложны и бесспорны).

Не знаю, я уже сказала, что-то во мне очень глубоко возражает против такого несколько романтизированного выделения войны (чем черт не шутит, может быть это просто мать во мне -- как представлю себе, что моему сыну вот такой личностно-образующий период привелось бы испытать, страшно становится, -- не знаю). Как-то во мне все это отдается как And gentlemen in Englad now a-bed will think themselves accurs'd they were not here, and hold their manhoods cheap while any speaks ну и так далее. Я понимаю, что Вы не это говорили, я совершенно согласна про "разговор на равных" (да чего там -- мой отец уже никогда не попадет в группу людей, про которую кто-нибудь будет таким тоном говорить, но если бы, к какому-то невероятному счастью, это оказалось возможно, я бы наверняка также отреагировала).

В общем, простите, что-то я ни с того ни с сего выплеснула на Вас какие-то свои заморочки.

[mbla.livejournal.com]

По-моему, мы продуктивно поговорили.

Кстати, ведь я тоже не выношу этой романтизации.

[lena-shagina.livejournal.com]

Так это я наверное потому именно к Вам и прицепилась, что с Вами продуктивно... Нет бы в какой-нибудь из бурлящих вокруг по этому поводу флеймов ввязаться :)(:

[mbla.livejournal.com]

Я за руки себя держу, чтоб не влезть.

[lena-shagina.livejournal.com]

Ну тогда можно оптимистично считать, что этим квази-спором друг с другом мы друг другу помогли туда не лезть...